Ножны у штык-ножа к автомату Калашникова практичные. Специальные кусачки, в которые они с лёгкостью превращаются, позволяют перерезать любой кабель или, как сейчас, колючую проволоку.
Так и проникли за Периметр. Он, как и я, здесь впервые. Потому мы решили держаться вместе. Хотя бы первое время. Так легче выжить. Человек вообще стадное животное.
– Михаил, – тот протянул руку. – Дьяченко. Некоторые Дьяконом кличут.
– Павел. – Я ответил на примирительный жест. – Павел Соколов.
Мы четверо суток шатались по бескрайним полям запретной территории. Пару раз сбегали от армейских патрулей. Ночью прятались в полуразрушенных строениях советской эпохи. Кончались припасы, питьевая вода. В конце концов, мы дошли до небольшого моста, построенного невесть зачем. Никакой реки под ним не было. Такая же заснеженная земля. Это лета в Зоне нет, весны тоже, зато зимы выпадают лютые.
Мы остановились под мостом, решили сделать привал. До сих пор не нашли ни единой души. Нет здесь никого, что бы не говорили о нескольких сотнях правонарушителей, незаконно проникших сюда. Из-за изнеможения мы не заметили, как к мосту приблизились посторонние.
– Так, братаны, смотрите! Кто тут у нас?
Было слишком поздно. Нас уже окружили, повалили на землю, пинали. У Михаила изъяли пистолет. Не помню, что было дальше. Лишь обрывки чьих-то прокуренных голосов да резавший глаза свет. Тот самый, ослепляющий, что свойственен зиме.
Очнулся я в сыром подвале. Миха уже отошёл от нападения. Всё его лицо заплыло синяками. Думаю, я нахожусь не в лучшем состоянии.
– О, проснулся, – просипел Дьяченко.
– Где мы? – спросил я и не узнал свой голос. Натуральный хрип и никакой речи. Однако он различил мои слова и ответил:
– Это типа АТП. Так на табличке было написано. Она прибита к воротам. – Он приложил кусок трубы к синяку под глазом. – Нас в подвал выкинули. Ты, кстати, где-то с час без сознания провалялся.
– Надо выбираться…
– Это невозможно. Их там около десяти человек. Все вооружены. У нас даже сил нет встать нормально, а ты про побег.
Держали нас несколько дней. Я уже потерял им счёт. Вот каково это – лишиться чувства времени. Иногда приносили воду и какой-то шлак. Жрать его было невозможно.
Однажды к нам пожаловали три братка. Все в чёрных куртках. В руках обрезы двустволок.
– Мы это, мы решили. Вы нам на хрен не нужны.
– Отпустите? – еле слышно спросил Миха.
– Не-а. Мы вас типа казним. Только подальше от базы.
– Кровь со стен стирать не хотите?
– Ага. Это типа гигиена, во!
Нас вывели из подвала, протащили между кирпичными блоками зданий. В итоге мы снова оказались у моста. Теперь нас подняли на него. Двое конвоиров встали позади. Третий расхаживал перед нами.
– Кого первым? – Недобро заскрежетали курки обреза. Бригадир готовил оружие к стрельбе.
Сбоку, меж заснеженных кустов появился ствол автомата. За ним выползла фигура в толстовке. Застучала очередь. Экзекутор повалился вниз, забрызгав снег кровью. Я собрал все свои силы и набросился на одного из надзирателей, пока те находились в смятении. Удачно повалил, свернул шею. Тем временем автоматчик успел снять второго конвоира.
Он подошёл к нам. Впалые щёки и короткая бородка. Больше ничего примечательного. В руках он держал автомат АК-104, а из кобуры выглядывала рукоять иностранного пистолета. С такой моделью я ещё не сталкивался.
– Ты прямо охотник. Как коршун… нет, точнее, беркут. – Он подал мне руку, чтобы я поднялся на ноги. Потом он стукнул Михаила в плечо.
– Давай, парень, собирай их манатки, и валим отсюда! Умойся потом, а то на лице полоски, как у енота.
– Мужик, ты кто? – недоумённо спросил «енот».
– Я кто? Я Могильщик. А ты? Дай угадать. Очередной корм для собак, возомнивший себя героем? Решил адреналину получить? А, может, ты беглый зек? – Он махнул рукой. – Мне всё равно. Знаю только, что если мы сейчас не свалим, нас поймает подкрепление с АТП. Не отвертимся. Так что поторопитесь!
В тот день он спас нас. Подарил новые имена. Никаких Соколов и Дьяконов. Беркут и Енот. В относительно короткие сроки Могильщик научил нас выживанию в Зоне. Аномалии, мутанты, тактика борьбы с ними, группировки, их мировоззрения… Он много рассказывал о здешней жизни. Ещё больше показывал на примерах. Матёрый сталкер брал нас в опаснейшие рейды. Его способ обучения был жёстким, но довольно эффективным. Примерно такую же “школу” я прошёл во время подготовки на собровца. Енот же проходил что-то подобное впервые. Было трудно, но всё пошло на пользу.
Через два месяца, в марте, Миха ушёл своей дорогой. Он решил стать настоящим одиночкой и печься о себе самостоятельно. Я остался с Могильщиком, помогал в рейдах. Он обучил меня ещё не всему. Ведь научиться различать аномалии и бороться с мутантами можно быстро, но философию Зоны нужно постигать всю жизнь. Уроки по этому сложнейшему предмету Могильщик преподавал мне до самой смерти, приключившейся в середине июня. Через две недели после отключения «Выжигателя» и попытки прорыва Припяти. Ещё через две с половиной недели я узнал о новом плане, связанным с городом-призраком.
Жуткая боль до сих пор не покидала тело. Голова раскалывалась на части. Дыхание было отрывистым, и каждый вдох сопровождался новой волной боли.
– Ааа… – прохрипел я.
Надо мной склонился силуэт. Зрение ещё не восстановилось, потому я видел всего лишь чёрные пятна на белом фоне. Внезапно в мою руку впилось что-то острое, и новая боль, непохожая на ту, что терроризирует меня сейчас, пронеслась по телу. Через минуту все боли, какие были, сошли на нет. Вернулось зрение, восстановилось дыхание.
– Что это было?
– Стабилизатор, – ответил Орлов. Он помог мне подняться на ноги, протянул флягу с водой. – Попей, полегчает.
– Спасибо, командир, – поблагодарил я и сделал несколько больших глотков.
– Помоги остальным. Они скоро придут в себя.
Рывком, без посторонней помощи, встал на ноги Свиридов. Закопошился Бондарев. Где-то застонали другие.
Когда все пришли в себя, выяснилось, что два бойца «Гидры» не перенесли действия анабиотика. Средство было недоработано, а потому подошло далеко не всем.
Вокруг уже рассветало. Часы показывали без десяти пять. Выходит, мы провалялись без сознания около восьми часов. Повезло, что на нас не напоролся ни один мутант.
– Противник! – вдруг заорал лейтенант Кальмаренко, смотря на экран КПК. – Сигналы противника на шесть часов!
***
Выброс закончился. Наёмники выбрались из укрытия. Там, внизу, было тесно, да и ментальная энергия выброса давила, но теперь всё закончилось, и Демон взялся за Сарацина.
– Что случилось?! Почему Скиф погиб?!
Снайпер замешкался, но быстро ответил:
– Враг отстреливался. Задел Скифа. Тот умер сразу. Потом он скрылся в темноте. Я хотел догнать его, но начался выброс. Пришлось вернуться.
– Надо найти его труп!
– Демон, у нас неоконченное дело, – напомнил Янычар.
Тот справился с собой. Последовал приказ:
– Вперёд. Мы должны убедиться, что военсталы погибли под выбросом.
Они двинулись в путь. Вся ночь ушла на долгую, трудную дорогу.
– Я пеленгую их. Множественные сигналы на поляне неподалёку отсюда, – рапортовал Янычар. – Без движения.
– Значит, погибли. Пойдём, посмотрим.
Каково же был удивление наёмников, когда они увидели в центре поляны лишь небольшую горку, сложенную из наладонников.
– Твою дивизию! Они повсюду! – закричал один из наёмников.
Бойцы синдиката не были глупцами. Они быстро заняли оборону, использовав в качестве укрытий всё, что могло подойти. Завязалась перестрелка. Кто-то схватился врукопашную. Демон видел, как Янычар скрестил свой именитый клинок с палашом сталкера в чёрном комбинезоне. Оба саблиста стоили друг друга. Дуэль закончилась гибелью наёмника: противник рубящим ударом отсёк его кисть, а потом пронзил Янычара насквозь. Военный в бронекостюме неизвестной модели из ВСК-94 расстрелял двоих. Долговцы, обойдя с фланга, ударили по спрятавшимися за валунами. Человек, в котором Демон во время слежки за Барьером отметил командира всего подразделения, убил не то четверых, не то пятерых солдат. Вся операция была провалена.