— Конечно, эти гады, свет вырубили… ещё один остался! — Семён, подбирая ружьё, звякнул топором о бетонный пол.
— Он или сдёрнул отсюда, или затаился. Давай-ка, тихонько в зал отползаем, там хоть от окон свет поступает.
Выбираемся из коридора, я вновь вижу и радуюсь словно ребёнок. Затем внимательно оглядываю зал, вроде никого нет, мародёр спрятался где-то там, на складе. Думаю, для себя сделал вывод, с такими беспредельщиками как мы, связываться не стоит.
— Проверь сколько патронов, — тихо произношу я.
Семён некоторое время вертит в руках ружьё, хмурит брови, что-то дёргает, в недоумении пожимает плечами: — А как магазин вытащить?
— Да, как и из обычного карабина, механика та же, ничего нового, — фыркаю я.
— Так я их никогда в жизни не брал в руки… я в армии не служил, — почему-то краснеет он.
— А в интернете не видел? — хотел возмутиться я, но вырываю ружьё из его рук. — Быстро отстёгиваю. — Понял?
— Ну да. А патроны где?
— Вот они… голубчики… блин, всего два. С таким боезапасом нам на пустыре делать нечего, — растеряно говорю я. Неужели вновь возвращаться на склад, а там затаился мародёр. Вступать с ним в поединок не хочется, он на своей территории и в темноте видит неизмеримо лучше нас, риск слишком велик, а нам детей надо спасать, а значит рисковать своими жизнями совершенно неуместно.
В огорчении скидываю рюкзак, что-то металлически звякнуло, достаю консервную банку, взвешиваю на ладони: — Словно железом забита, — в размышлении произношу я. Вдруг словно в голове включилась лампочка, лихорадочно щупаю крышку банки, натыкаюсь на кольцо, резко дёргаю вверх — в нос ударил запах оружейной смазки, банка плотно забита патронами.
— Что это? — склоняется Семён. — Неужели это… — он расплывается в улыбке.
— Они, — сияю я. — Но странные какие-то, отличаются от патронов, что в наших ружьях, пули с круглыми набалдашниками. Что бы это может значить?
— А вдруг там дополнительная взрывчатка? — легко кидает мысль друг.
Я с удивлением посмотрел на Семёна: — Логика в твоих словах есть, — быстро забиваю магазины, как зуд появляется желание немедленно испытать оружие.
— Надеюсь, где курок знаешь? — насмешливо спрашиваю я.
— С этим разобрался. А где предохранитель?
— Его нет, так что поаккуратней, — предупреждаю я. — Давай-ка сваливать отсюда, хватит испытывать судьбу.
Мы осторожно двинулись к выходу. По дороге нам подвернулась ещё одна металлическая банка, но в ней оказались патроны с обычными пулями, не преминули и её взять. Затем натыкаемся на раскуроченный ящик, вероятно в нём и хранились банки с патронами.
— Какой-то супермаркет оружия, — проговорил Семён. Замечает под прилавком длинный ящик, с усилием выдвигает. — А он полный!
— Не кричи, мы не одни, — осаживаю я его пыл.
— Здорово, — шепчет друг. — А как открыть?
— Кодовый замок, — я натыкаюсь на многочисленные кнопки.
— Его надо разбить, — уверенно говорит Семён.
— Это не тот ящик, в котором хранятся патроны, этот мощный — из титана, такой не разломаешь, — разочарованно произношу я, лихорадочно нажимая на кнопки… но чуда не произошло.
— Возьмём с собой, а там найдём способ его вскрыть, — с жаром предлагает Семён.
— Ну-ну, а ты его подними, — усмехаюсь я. — Он под сто килограммов.
— Не оставлять же? — запыхтел Семён.
— А куда мы денемся. Не по зубам он нам. Хватит на него любоваться, уходим.
— Ты представляешь, что там может быть? — застонал друг.
— Всякое разное… и не обязательно оружие.
Семён некоторое время размышляет, затем упрямо встряхивает головой: — Там точно оружие, и быть может, лазерные винтовки.
— Мне по барабану, — цинично изрекаю я.
Семён понуро плетётся за мной, всё не может расстаться с мыслью, что вот так просто пришлось бросить, с многообещающим содержимым, ящик.
Без проблем выбрались из магазина, озираемся на тёмные окна, где-то в глубине зала появляется тусклый свет.
— Очнулся мародёр… нас ищет, — прошептал Семён.
— Он не один, там ещё несколько фонарей. Наверное, он ждал напарников. Вовремя мы слиняли.
Пятясь, заходим за угол здания и в хорошем темпе идём по дороге, периодически оглядываясь назад. Нам действительно повезло, мародёры не стали нас преследовать. Следует благодарить судьбу, что всё обошлось — резко вломились на чужую территорию, и нам за это ничего не было, более того — получили призы, в виде ружей и патронов к ним. Мой палец на спусковом крючке, но я не решаюсь стрелять, так можно наделать много шума, а это совсем не к чему… выйдем на пустырь, там испытаю.
Мимо нас проплывают как призраки, брошенные людьми, дома, застывшие автомобили бередят воспоминания, снаружи как новые, внутри отделка сгнила и исчезла без следа. Так хочется обтянуть сидения, постелить коврики и как в старые добрые времена включить зажигание и в путь.
Идём спокойно, но я не забываю, об увиденной красной точке на интеллектуальной карте. Понятно, там, живое существо. Но насколько оно опасно? В данный момент ни запахов, ни шорохов не ощущаю, топаем по дороге, удобно и быстро. Проходим мимо разбитых витрин когда-то роскошных магазинов, хочется взглянуть внутрь, но боязнь за наших ребятишек торопит. Удивляюсь, что не видим останков людей. Успокаиваю себя тем, что все успели убраться из города до каких-то небывалых катаклизмов, а быть может — живут сейчас на других уровнях. Я не удивлюсь, если узнаю, что где-то на кошмарных глубинах — заселённые города.
Внезапно выходим к большому котловану. Семён светит туда, вскрикивает, пятится, по лицу струями течёт пот, свинцовые глаза белеют. Я осторожно подхожу к яме, дрожь пробегает по телу, как мне становится жутко, ни куда не ушли люди — все они здесь, ужасная могила, доверху наполнена человеческими костями.
Потрясение сильное, мы стоим долго, не в силах отвести взгляда от страшной находки.
— Что здесь произошло? — Семён заикается, на бледном лице проступают красные пятна.
— Боюсь, никогда не узнаем. Может, радиация была, или местный Пол Пот, кто его знает. Но это событие, — я окидываю взором чашу котлована, — вселенского масштаба.
Десятки, может, сотни тысяч скелетов поблёскивают белыми костями, черепа пугают мрачными оскалами челюстей, чёрные глазницы словно наблюдают за нами, со всех сторон, ехидно ухмыляясь.
— Уйдём отсюда, — зубы друга выколачивают дробь, пальцы обхватывают ружьё как клещи, костяшки фаланг побелели.
Мне самому не хочется здесь задерживаться, но иду вдоль котлована, заворожено смотрю на когда-то существовавших людей.
— Это произошло давно, кости спрессовались друг с другом и окаменели, — замечаю я.
Постепенно Семён справляется со стрессом и подходит ко мне: — Но хоть кто-то остался в живых? — спрашивает он и не ждёт ответа.
— Наверное, остался… вероятно, те мародёры, потомки этих людей.
— Или их бывшие враги, — добавляет друг, — в любом случае сейчас город пуст.
— Кто-то здесь живёт, вспомни красную точку на карте.
— То, наверное, животное, — Семён осторожно обходит любопытное растение, которое с жадностью качнулось вслед за ним. Но, словно прочитало доброжелательные мысли моего друга, плеваться ядом не стало, заинтересовалось моей персоной. В бледную цветочную чашечку выдавилась желтоватая жидкость, но плюнуть не успело, я бесцеремонно растоптал растение, за что получил уничтожающий взгляд от Семёна, словно не замечая его немой укор, невозмутимо говорю: — Может быть. А вот откуда мародёры пришли, сверху или снизу?
— Не обязательно, — Семён рассерженно посмотрел на меня. — Никита Васильевич, не лезьте в заросли, что вам мешает, их обойти… может, мародёры живут в другой пещере в этой горизонтали.
— Скорее всего, ты прав, — мне пришлось лезть на груду из камней, чтобы обойти полянку из мерзких растений. Помогая себе ружьём как костылём, спрыгиваю вниз, замахнулся прикладом на притаившийся в углублении хищный кустарник, но пришлось резво отпрыгивать, спасаясь от града из ядовитых капель, попутно удивился, почему в Семёна не плюют. Выравнивая дыхание, продолжаю говорить, — лифтом не пользуются, это определённо, иначе в нём были следы пребывания, а он первозданно чист… нам повезло, что получилось им воспользоваться. Хотя, по железнодорожным путям можно выйти из одного уровня в другой. А вообще, нам-то какая разница, откуда они вылезают?