Ем мясо, необычные овощи, запиваю вкусной водой, поглядываю на лес, скоро нам предстоит путешествие сквозь него, необходимо поторапливаться, за день его надо пройти, иначе останемся в нём навсегда.
Прежде чем идти, обшариваем корабль, ищем свои ружья, к сожалению их не находим, но лук, меч и боевой топор, к которому в счастливом порыве, бросился Семён, обнаружили. И на этом спасибо. Грайя долго шныряла по всему кораблю, надёясь найти свой автомат, но с каждой минутой её лицо становится всё мрачнее и мрачнее, наконец, присаживается около своего рюкзака, шипит от злости: — Хоть это не забрали, мозгов не хватило понять, что это тоже оружие, — она вытягивает разборной арбалет и сидит, хмурая, крепит стальные пластины, привинчивает тетиву, тонкие пальчики ловко работают, ни одного лишнего движения, профессионал.
Семён делает несколько финтов топором, лезвие со свистом распарывает воздух, тугие мышцы буграми ходят по атлетическому телу. Он доволен, перекидывает его через плечо, помогает ребятне выбраться на берег, затем, подаёт руку Грайе, та лишь фыркает. Не обращая внимания на его протянутую руку, ловко прыгает через борт, приземляется на носки, ноги пружинят, я любуюсь её ловкостью, как она грациозна в сей момент, но жрица не удерживается и, с размаху зарывается носом в сухую листву. Семён хохочет, Грайя злобно шипит. Он помогает ей встать, она в раздражении брыкается. Какая идиллия! Наконец отряд готов к дороге. Где же следы охотников? Вся земля перепахана ночным хождением деревьев. Стою в растерянности. Куда идти?
— Что стоим? — Семён смотрит с нетерпением, пояс туже затягивает, взбрыкивает плечами, чтобы понять, хорошо ли закреплён топор.
— Не знаешь куда идти? — Грайя сосредоточена, зрачки в гагатовых глазах, превратились в едва заметные пламенеющие полоски.
— Почему не знаю? — смутился я. — Туда! — произвольно махнул рукой.
Веду отряд в неизвестность, лихорадочно ищу следы охотников, но после прошедшей ночи, всюду хаос. Настойчиво посещает мысль, Сусанин, хренов! Это я про себя. В растерянности останавливаюсь между странными деревьями, они спокойны, дышат, но корни иной раз вздрагивают, когда по ним проскакивают крикливые зверьки. Сейчас лесные великаны мирные, но, что будет ночью? А я вот заплутал, безответственно себя веду. На что надеялся? Вот я дурак! Пока не поздно надо возвращаться и искать другой путь. Но я даже не знаю обратной дороги, деревья хоть и спят, но конфигурация их стволов меняется каждую секунду и ветви двигаются, а листья становятся, то дыбом, то опускаются к земле. Задумываюсь, морщу лоб, искоса поглядываю на спутников. Как же им объяснить, что я такой козёл?! От стыда наворачиваются слёзы…
— Следующая метка на той скале, — невозмутимо подсказывает друг.
— Что? — глупо моргаю я, и на соседней скале замечаю смачную зазубрину, а в данный момент мы стоим напротив такой же. Оказывается, господин Бросс ставил метки, а я почти час иду вдоль знаков, не зная об их существовании.
— Хорошо, что наш друг постарался обозначить дорогу, в противном случае, как пить дать, заблудились, — глубокомысленно высказывается Семён, вытирает слегка вспотевшую шею.
— Союзник на время, смертельный враг в будущем, — бурчу я. Мне неловко, что так глупо вёл, а ведь добром могло не кончиться. Чуть не стучу кулаком по голове, но одумался, гордо повожу очами, всё, же я Великий князь.
Идти сразу стало веселее, куда тяжесть в ногах делась. Игорь со Светой, вообще меня удивляют, носятся друг за другом, им хоть бы что, совсем не устали, и окрики на них не действуют, одного рыжего зверька, своим вниманием, чуть до истерики не довели.
Грайя хмурая, роскошные волосы гуляют по округлым плечам, взгляд недоверчив, арбалет держит во взведённом состоянии.
Нас окружает удивительный мир. Деревья дышат, кора двигается в такт дыханию, зелёная листва шумит, чудесный аромат смолы бодрит и даёт силы.
Иногда натыкаемся на небольшие поляны, на них дрожат маленькие побеги. Под каждым из них стоят вытянутые камни, за которые хватаются нежные корешки. Старательно обходим, боимся причинить вред невероятным созданиям, да и метки проложены за пределами опушек. Как детские садики, мелькает мысль, безусловно, в этом лесу нельзя рубить деревья и жечь костры.
Незаметно летит время, дети устали, Семён усаживает Светочку на плечи, Игорь крепится, даже пытается помочь приёмному отцу нести неподъёмную сумку. Я давно бы сделал привал, но боюсь не успеть до темноты. Смотрю вверх. Когда же свод будет опускаться? Сколько можно! Он всё ещё далёк, даже сталактиты с трудом различаем. Всё же, у журчащего родника, что подняв мох, пускает весёлый фонтанчик, делаю небольшой отдых. Жадно глотаем кристально чистую воду, валимся на запорошенную листьями мягкую землю. Светочка, как обычно, полезла обниматься с деревьями. Игорь умаялся, молча, грызёт веточку, не обращает внимания на нахальных зверьков, а те проказничают и резко кричат в метре от нас.
Нежимся на подстилке из листьев, никуда не хочется идти, вот так бы лежать до вечера… такое ощущение, что даже вздремнул… вроде как прошла лишь секунда, но по сознанию бьёт как током, резко открываю глаза, вскакиваю. Явственно темнеет, оказывается, я действительно спал, а мои товарищи и теперь безмятежно спят.
— Подъём! — ору я. Тревога целиком захлёстывает меня, озноб будоражит лопатки, во рту пересохло, мы в самой гуще леса, а сумерки стремительно наступают, совсем скоро нас атакует ночь и ужасные деревья проснутся, шевеля толстыми корнями, ломая кости, наползут и будут высасывать кровь. Волосы поднимаются дыбом, вновь кричу: — Подъём!!!
Все мгновенно просыпаются, испуганно переглядываются, понимают ситуацию, на лицах появляется страх, даже Семён темнеет лицом.
— Опять проспала, — словно это она виновата, в смущении говорит Грайя.
— Бегом, ребятки, если не хотим увидеть светопреставление, — я ринулся вперёд, подхватив на руки девочку. На это раз Семён Игоря сажает на плечи.
Несёмся как хорошие марафонцы, ветви нещадно бьют по лицам, в голове гудит, с отчаяньем поглядываю вверх. Наконец-то! Свод словно дрогнул и начал загибаться к земле, каменные сосульки расти. Последнее усилие и выбегаем к стене. Множество пещерных органов громоздятся почти друг на друге и уходят и вправо и влево. От страха сжимается сердце. Где можно найти люк, в каменном хаосе? Ищем метки, их нет. Вероятно, гоблин, по имени господин Бросс, решил, что здесь всё очень просто. А вдруг он нас заманил в ловушку? Да нет же, смысла нет. Захотел бы, на корабле разделался. Сосредотачиваюсь. Нам направо, точно, туда. Веду людей вдоль бугристой стены, осматриваем все закутки, щели — пока нет ничего похожего на люк.
Краем глаза замечаю в лесу первое шевеление. Вновь раздаётся вздох, кто-то уже отцепился от скалы и разминает корни-лапы. Вспыхивают первые огни, боюсь смотреть на деревья, ползаем вдоль органов. Под тяжестью упавшего вниз ствола вздрагивает земля, затем ещё раз и ещё раз. Поверхность словно бьётся в конвульсиях, толчки едва не сбивают с ног, странный мир просыпается. Трещит земля, тяжёлые звуки, словно выстрелы пушек, наполняют пространство, семенят лапы, ломаются ветви, над лесом поднимается оранжевое зарево. Совсем рядом, слышим мощное движение. Корявые стволы, испуская пронзительную световую гамму, направляются конкретно к нам, ужас вытесняет остатки разума, лихорадочно ползём прочь, но и из других направлений, поворачивают к нам страшные существа.
Где же этот проклятый лаз?! В безысходности бью ногами по земле, металлический звук раздаётся как набат. Я стою на крышке люка!
Семён оттесняет меня, просовывает лезвие топора в узкую щель, мышцы напрягаются, рельефно обозначаются на спине, стонет от натуги, я помогаю мечом — очень нехотя крышка сдвигается с места, из образовавшейся щели пахнуло холодом и сыростью. Стиснув зубы, поднимаем её всё выше и выше, рядом пыхтит Грайя, так же вцепившись тоненькими, но цепкими пальцами в холодный металл, дети подвывают со страху, скачут рядом, а я ощущаю, как прогибается густая трава у ног, совсем рядом шевелятся корни. А ведь можем не успеть! Стискиваю зубы, жилы едва не рвутся, наконец, крышка откидывается и стопорится в вертикальном положении. Не мешкая, прыгаю на металлические скобы, принимаю ребят, пропускаю Грайю, тащу Семёна. Он кричит от боли, тонкий корень цепко обвивает стопу и тащит в сплетение ветвей. Не раздумывая, взмахиваю мечом, древесный обрубок съёживается, наливается, синим огнём, множество корешков взмывают вверх, зависают над люком, но мы уже внутри. Крышка с лязганьем падает, моментально наступает темнота и тишина. Тяжело дышим, еле переводим дух, пака ещё не верим, что спаслись.