Я окончательно потерял отлетевшие наушники и даже не попытался их искать. Уже подымаясь и поворачиваясь к изображению на колонне, снял съехавшие и сильно мешавшие очки. Чтобы лишь своими глазами увидеть внутри красной рамки похожее, но почти незнакомое лицо девушки, что стояла сейчас за моим плечом, чуть правее. Лаконичная фотография с текстом: сияющие улыбки, она и кроха дочь на руках, пропали пару недель назад. Чёрные крупные буквы, переходившие в описание той же одежды, я нашёл справа от фото. Их искали родные и близкие уже несколько дней. При этом даже тени озабоченности я в девушке не отметил. Может она боялась, может растерялась и устала, но ни следа потерянности не было.
Поэтому замедлилась реакция, желание действовать и обрывки мыслей перемешались не сразу. Я обернулся с приоткрытым ртом, приподнял правую руку, да так и застыл на следующие минуты, спрятанный и замерший за колонной, увидев рядом только пустоту. Обычную, но сковавшую тело и мысли.
Представлялось невозможным скрыться за промелькнувшую секунду. Периферийное зрение не заметило и тени движения. Пустота справа оставалась просматриваемой и неподвижной, вне основного маршрута пассажиров. Я не видел девушку, но уже слегка пятился, перебирая в руках очки и откладывая первые странные догадки, которые не то что проверять, но и обдумывать тогда не хотелось. Даже странно, как быстро эти догадки перешли в практические опыты позже, страшно интересные. Граница между привычным и новым стиралась поразительно быстро.
Лишние знания приводят к ненужным поступкам. Взаимосвязь избыточного интереса и массы неприятностей пришла мне в голову намного позже, замещая сожалением боль. В самом начале целеполагание и последовательность напрочь вытеснило собой любопытство. Оно заполнило все мысли детским ощущением игры, причастности к неведомой тайне. После первого увиденного призрака очки оказались в руках мартышки, но не разумного человека.
Спустя недели я смог почувствовать себя более или менее трезво, многое увидев сквозь стёкла. Даже жалел, что не умел рисовать и не мог передать и сохранить подсмотренный вихрь. Знаете, души людей перемешиваются, вне зависимости от пола, возраста, расы и смерти. Иногда они возвращаются по тем или иным причинам. Со временем я проследил лишь слабые закономерности, поэтому не могу сказать ничего определённого. Научный метод работает так себе, если ты единственный, кто видит умерших сквозь найденные очки. Нет контрольной группы. Много сомнений в собственной объективности. Иногда слишком много. И слишком резонным кажется желание оставить подобное открытие в тайне, чтобы мной не заинтересовались. Кто угодно, всякий может подумать худшее. Слабо представляю, как умением видеть умершее можно поделиться и чем может помочь даже немного поверивший человек. А на большее рассчитывать не приходилось, уж точно.
Поэтому я один смотрел в свободное время на то, как среди живых прогуливаются ушедшие. Давно или недавно, кстати, вполне возможно догадаться. Особой уверенности в идентификации до снятия очков я добился не сразу. Но внешний вид, отрешённое поведение и не сезонная одежда порой выделяют людей по ту сторону, но далеко не всегда. Может это зависит от порядка смерти, может от человека или его желаний. Не уверен и не знаю, что возвращает души, некоторые из множества. Какие тут критерии классификации призраков и подсчёты количества, если нельзя быть уверенным даже в собственном одиночестве. Статистикой сложно заниматься в беспокойстве. А я часто смотрел поверх очков и сразу сквозь стёкла, осматривая пустые комнаты. И иногда жалел, что ни разу не увидел ушедших близких. А может и к лучшему. Никто не знает.
Очки непривычно натирали переносицу. Поведение любопытного вечно глазеющего полусумасшедшего становилось асоциальным. Странность отделила меня от прежних знакомых, так что сторонних советов я не спрашивал. Подумал, что даже если не я один обладаю очками, подобным артефактом и возможностью, никто не носит рядом со мной бейджики с надписью «меня зовут Александр, я вижу мёртвых сквозь чудо-очки». Любой будет худо-бедно скрывать происходящее, если не хочет в компанию душевнобольных. Но я осознанно высматривал реакцию окружающих, если сталкивался с уходящими душами. Совершенно безуспешно: ничего кроме растерянности в невидящих глазах или неосознанного желания обойти нечто стороной не отмечал. Вывод напрашивался: либо на улицах пугаюсь от скользящих и исчезающий людей я один, либо мне всё снится, либо выделяюсь я лишь с непривычки и новизны происходящего. Ценник на первый визит к наследственным кудесникам огромен, да и с ними особенно не поэкспериментируешь.
Потому мне стали близки мысли, что вижу мёртвых только я, пока на мне очки. Один артефакт на множество жизней и смертей. Может есть исключение для животных и детей: иногда ловил их на внимании к странствующим душам. Это взаимно. Я провёл пару выходных около ближайших захоронений и смотрел со стороны, как проявляются люди на погостах. Видимо, это возможно везде, но чаще заметно в тех местах, где собираются семьями. Иногда ещё в парках или во дворах. Но на кладбищах нет места лишним предметам, событиям и мыслям, поэтому души различить легче. Я видел отчётливо, как семьи восполняют ушедшие. Обычно спокойно стоящие рядом, иногда с интересом рассматривающие маленьких детей или кошек. Почти всегда светлые и немного грустные. Словно им тяжело только от невозможности пересечься с жизнями близких и порадовать их.