— Игра? Хочешь сказать, что тебе ничего не заплатили?
— Ну, так, тебе же тоже обещали. Каждый рвался получить свой приз.
Он, конечно, прав. Каждый из нас радел ради собственного интереса, и вряд ли стал бы поддаваться.
— Но ты все равно меня извини, — произнес Гришка. — Твой друг рассказал мне, что у тебя на карту была поставлена жизнь твоей мамы. И если бы я знал, может и не стал бы мешать.
И это верно. Откуда Гришка мог знать, ради чего я играю. Да и ведал ли, кто именно стоит за Тахиром?
— А ты знал, что играешь против меня?
— Сначала нет. Мне сказали, что моим соперником в игре будет Тахир. Но когда ты разговаривал в кафе по телефону с Юлианой, у меня вкрались подозрения. А когда я взламывал пароль на компе ее отца, понял, что Тахир — это ты. Но про твою маму я ничего не знал.
— Значит, во время нашей встречи с Полудницей, когда Мирон спал…
— Да, да, — перебил Гришка, — в это время я был у Юлианы.
— И про дачу они узнали тоже через тебя?
Он потупил глаза, его щеки внезапно залились краской.
— Да, — виновато выдохнул он. — Это моя работа. Но против тебя у меня ничего не было. Мне обещали заплатить за информацию, где спрятан артефакт, и я ее добыл. Я же совсем не подозревал, что эта треклятая Звезда в реале еще и тебе понадобится.
Он посмотрел на меня как нашкодившая собака, просящая прощения у хозяина. Бить морду ему расхотелось. Но и простить его я не мог. Он раньше не был моим другом, и теперь я точно знал, что никогда им не станет. С чувством побитого и размазанного по стене героя я молча развернулся и вышел из кабинета. Даже спасибо не сказал Петровичу. Спустился по лестнице. Прошел мимо дымящих девиц из турфирмы.
Ноги сами направили меня в сторону дома. Я брел, не замечая прохожих, не замечая вновь посыпавшегося из низких туч снега, летящего крупными хлопьями прямо в глаза.
— Андрей! — долетело сзади. — Постой!
Я продолжил идти. Мне хотелось побыть одному, привести в порядок мысли. Хотелось, наконец, выспаться, отдохнуть от всей этой суеты, которая длилась последнюю неделю, показавшейся мне вечностью. Я ничего не желал видеть и слышать, кроме одного: когда маме сделают операцию, и как она пройдет?
Юлиана схватила меня за рукав.
— Андрей, если хочешь, я отвезу тебя.
Она стояла такая красивая, припорошенная снегом. Но мне сейчас совсем не хотелось быть рядом с ней. Одна только мысль, что она была свидетельницей моего позора, когда какой-то двоечник-одноклассник, пусть и бывший, обошел меня по всем пунктам, заставляла бежать от нее. Я не готов был сейчас говорить с Юлианой.
— Я сам, — коротко бросил в ответ. Отвернулся и поспешил на противоположную сторону улицы.
Не знаю, смотрела ли она мне вслед или, надув губы, зашагала прочь. Я не оборачивался. Решительно двигался по заснеженному тротуару, меся успевшую образоваться кашу из талого снега и грязи. Кого-то задевал плечом и совершенно не обращал внимания на летевший вдогонку мат.
Звонок Эйнштейна встряхнул меня. В висках застучало. Палец не мог с первого раза попасть на кнопку ответа.
— Молодой человек, мне нужно с вами переговорить.
— Слушаю вас, — я нервно сглотнул, уловив в голосе Эйнштейна тревожные нотки.
— Мы провели обследование и пришли к очень неутешительным результатам. Состояние вашей мамы настолько критическое, что операцию она может не перенести. Надежда остается только на одно единственное средство — применение моего нового изобретения, работающего вкупе с древним артефактом — Звездой Темновита.
— Что вы хотите этим сказать?
— Чтобы спасти вашу маму, нужен найденный вами артефакт.
— Как вы можете утверждать, что ваше новое изобретение работает, когда никогда не держали его в руках?
— А я этого и не утверждаю. Но мы можем проверить его работу и заодно спасти жизнь вашей маме.
— То есть вы хотите поставить на ней эксперимент?
— Иначе она умрёт, молодой человек. Это я вам говорю как врач. И чем скорее вы доставите Звезду, тем больше шансов сохранить ей жизнь.
Слова Эйнштейна будто взвели во мне невидимую пружину, запустив желание действовать. Я связался с Юлианой и потребовал, чтобы она срочно везла меня к Рыжову. Через пять минут мы снова мчались по городу, невзирая на непогоду. Грязь от встречных машин летела в лобовое стекло. Тополиный лист, запоздало оторвавшийся от ветки, прилип к щетке дворника и мельтешил перед глазами.
Алексей оказался на месте. Выслушав меня, он предложил отправиться в клинику на служебном микроавтобусе, прихватив с собой оператора Сергея. И спустя полчаса мы сидели в кабинете Эйнштейна.