Мы тронулись в путь. Ветерок будто знал, куда нужно идти, и потопал по одной из трех дорог, расходившихся от городских ворот. Дорога спускалась с крутого холма, направляясь к реке. На берегу обнаружилась паромная переправа. Перебраться на левый берег стоило гораздо дешевле, чем обратно. Оно и понятно: желающих попасть в город всегда больше, чем тех, кто уходит в дремучие восточные леса.
После переправы дороги снова расходились, но вегвизир, видимо, подсказывал путь не только мне, но и Ветерку. Не видя на пути препятствий, я пришпорил коня. Миронова кляча едва поспевала, приходилось притормаживать и поджидать.
Без происшествий мы достигли первой деревни. Пронеслись по пыльной улице. Местные жители глядели на нас из-за заборов, провожая любопытными взглядами. За деревней тянулись поля, а потом снова лес. Вековые ели растопыривали длинные пушистые лапы, хлеставшие по ногам коней, задевавшие за плечи и лицо. Их верхушки тянулись высоко, закрывая небо, отчего в лесу стоял сумрак, как поздним вечером. Где-то совсем близко прокаркала ворона, захлопали скрытые деревьями крылья.
— Тахир, мы не заблудились?
— Мой «компас», подаренный волхвом, указывает путь. Я ему доверяю.
— А куда мы идем, если не секрет?
— К волхву Горемыслу. Он должен рассказать мне про одного из своих богов.
— К язычнику, — с презрением в голосе произнес Мирон.
— Если ты не хочешь, я тебя не держу. Можешь остаться в любой из деревень и проповедовать.
— Ты мне очень помог, я не могу тебя просто так бросить. И даже готов встретиться с твоим язычником.
— Тут, Мирон, кругом все язычники. Тебе будет совсем непросто переубеждать людей. Проще самому принять их веру и обычаи.
— Ну, уж нет. Никакая другая вера не способна увести меня с пути истинного. Да и не вера это у них, а великое заблуждение. Им стоит лишь открыть душу, чтобы услышать слово божие и понять истинный смысл учения Христа. Но я понимаю, они долгое время жили в потемках, а их волхвы поддались искушению и сотворили себе ложных кумиров. Их идолы — жалкое подобие настоящего Бога.
Я посмотрел на раздухорившегося Мирона, сбросившего капюшон. Его глаза сияли в лесном полумраке, а лицо приняло решительный, если не сказать, грозный вид. Дай ему меч или топор, и он пойдет крушить славянских идолов, не задумываясь.
Тем временем деревья поредели, и впереди показались темные крыши домов. Вечерело. Индикатор усталости Ветерка показывал, что ему требуется отдых. Мы решили зайти в деревню и попроситься на ночлег. Постучали в дверь крайней избы. Здоровый пес на цепи исходил грозным лаем, готовый выпрыгнуть из собственной шкуры, чтобы добраться до нас и разорвать. Дверь скрипнула, приоткрылась. Из образовавшейся щели выглянуло широкое мясистое лицо с косматой бородой.
— Кто такие?
— Вы пустите нас на ночлег?
— Чужестранцы? Ступайте своей дорогой. Чужаков здесь не принимают.
Дверь захлопнулась. Мы постояли с Мироном, послушали грозного пса, такого же недружелюбного, как и его хозяин. И отправились дальше.
Глава 15
Наши лошади протопали по безлюдной дороге среди молчаливых домов, темнеющих на фоне вечерней зари. Лишь неистовый лай собак сопровождал наше появление в этом неприветливом селении. Сразу за деревней начинался лес. Ветерок отказывался переходить в галоп, явно давая понять, что он желает передохнуть. А кляча Мирона тащилась как недодавленный червяк. Старик пешком, наверное, быстрее бы шлепал.
Под сенью деревьев основательно стемнело, и мне, не видя перед собой дороги, приходилось доверять чутью коня. Совсем близко что-то таинственно ухало, но того, кто издавал звуки, скрывала густая листва.
Так мы двигались в потемках, пока чуть правее не мелькнул огонек. Он мерцал рыжей точкой, едва различимый. Мы с Мироном остановились. Прислушались. Кроме птичьих шорохов ничего подозрительного не услышали.
— Проверим? — предложил Мирон.
Мы направили коней на колышущийся в темноте отблеск. Приблизились. Перед нами открылась полянка, посреди которой неторопливо горел костерок. Потрескивали ветки. Рядом, как будто специально для того, чтобы всяк желающий присел на них и погрелся у огня, лежали два бревнышка. Но никого живого не было видно.