— Как думаете, — спросила я, — нам удастся повторно собрать хотя бы часть пропавших улик?
— Я на это искренне надеюсь. Здесь перечень всего, что нам удалось найти. Предлагаю начать с него, а потом перейти к повторному глобальному исследованию лаборатории.
— Хоро…
— А-а-а-а-а! — помощница мага с визгом отпрянула от дверей, а через секунду мимо нас промчалась тощая серая крыса, сжимающая в зубах светло-голубой кристалл.
— Держи её! — воскликнул Джаред и все дежурные офицеры наперегонки помчались за грызуном.
В коридоре прозвучало три выстрела, раздался грохот, а выскочивший следом за полицейским маг активировал перстень-артефакт и метнул в грызуна парализующее заклинание.
М-да, такой охоты за грызуном Лоусон ещё не видел.
— Поймали, инспектор Сольвэнга, — гордо отчитался молодой усатый офицер, подняв крыску за хвост, — тощая, а тяжёлая, сволочь.
— Вытащите кристалл и киньте её на пол! — хором воскликнули я и Сольвэнга, догадавшись, кого мы поймали на самом деле.
Полицейский не стал спорить и швырнул зверька на пол, предварительно вынув из его пасти записывающий артефакт, а через мгновение грызун начал увеличиваться в размерах, превратившись в того самого тощего лаборанта, который и привёл Джареда в лабораторию.
— Вот это улов! — присвистнул Сольвэнга. — Ребята, пакуйте его, пока снова не перекинулся.
Полицейские ринулись заковывать крыса в специальные наручники, способные удержать двуликого и предотвратить его трансформацию в звериную форму. А Джаред надел перчатки и, подняв с паркета кристалл, положил его в специальный контейнер для транспортировки улик.
— Офицер Торбах, вызовите два отряда подкрепления. Учитывая произошедшее ночью, подозреваемый и новая улика будут транспортироваться в отделение под усиленным конвоем.
— Так точно, инспектор Сольвэнга!
Смуглый коренастый офицер вытянулся по струнке и отдал Джареду честь, а лежащий на полу двуликий глухо застонал и рефлекторно дёрнулся, сбрасывая остатки парализующего заклинания.
Слишком быстро для полукровки, подумала я. Но если он чистокровный оборотень, то как вышло, что он помогает в лаборатории?
— Мне нужно будет осмотреть его, — сказала я.
— Думаете, его тело также подверглось модификациям? — уточнил Джаред.
— Я не могу сейчас ответить на этот вопрос. Он одет в форму лаборанта, но при этом способен к быстрому полноценному обороту. Да и магический паралич с него слетел слишком быстро.
— Думаете, он добровольный участник эксперимента?
— Вероятнее всего. Либо как вариант, он работал не с магией, а только с механикой. У большинства современных артефактов сердце механическое, поэтому крыс действительно мог помогать опытному магу.
— Хорошо, когда его доставят в отделение, я прикажу сковать его, чтобы вы смогли провести полноценный осмотр.
— Благодарю.
— А сейчас давайте осмотрим лабораторию.
Следуя за Сольвэнгой, я спустилась в подвал и первое, что бросилось в глаза — это патологоанатомический секционный стол. Зачем он здесь, если по логике Лекс Штольдман должен был работать с живыми оборотнями?
— Разве в экспериментальной биоартефакторике применяют механические артефакты? — спросил Джаред, когда мы остались одни.
— Ещё как применяют! — воскликнула я. — На самом деле, полумеханические импланты даже надёжнее чисто магических. Магия всегда должна быть на чём-то закольцована. Если мы говорим о чисто магических предметах, таких как кольца с парализующими заклятьями, жезлы с цепными молниями — да, в них нет механики. Но они нестабильны и применять их могут только люди. А с механизмами могут управляться и оборотни. Например, та же охранная система АМС17 содержит менее десяти процентов магических деталей. Поэтому Лерик и мог, будучи чистокровным двуликим, сам менять её настройки.
— Да, но мне кажется немного странным сравнивать артефакты, вживляемые в человека и охранные системы. Разве тело пациента не должно отторгать подобные импланты?
— К счастью, такое происходит крайне редко. Вы ведь читали моё досье?
Двуликий дёрнулся, словно от пощёчины и отвёл глаза. Кажется, он действительно понимал мою боль лучше, чем кто-либо в этом мире.
Недооборотень и недочеловек…
— Извините, мне жаль, что я напомнил вам…
— Я не нуждаюсь в жалости, — тихо сказала я, возвращая двуликому его же слова, сказанные мне после демонстрации шрамов, — я напомнила вам про досье только затем, чтобы вы могли воочию представить возможности моих разработок. После взрыва…