— Бросай всё и уезжай. Я сам справлюсь.
— Нет.
— Эсти, — слышу, как Амир тяжело вздыхает, но, к сожалению, не могу подойти ближе, чтобы снова увидеть его.
Достаточно того, что сейчас рядом нет других посетителей. Все столпились вокруг Джареда, в надежде, что тоже смогут сняться для репортажа.
— Ты не справишься один, это безумие.
— Всё происходящее сейчас — безумие, — тихо рычит Амир, — вы даже не представляете, во что ввязываетесь.
— Так расскажи нам! Помоги!
— Я не хочу снова потерять тебя, — в его голосе сквозит такая боль, что я едва сдерживаю слёзы, понимая, как сильно страдала семья, думая, что меня больше нет в живых, — и я должен спасти Лючию.
— Мы поможем! Только подскажи, где искать. Амир, у нас больше возможностей! Один ты не…
— Я не один.
— Нет! Только не это, ты не можешь не понимать, к чему это приведёт! — шиплю я. — Начнётся новая Смута! Амир, мы даже…
Замолкаю и бегло осмотревшись, заканчиваю фразу:
— Знаешь, почему дон Герра до сих пор жив? Потому что с его смертью начнётся резня! Лоусон захлебнётся в крови и преступности, начнётся война банд и передел власти. Его нельзя просто уничтожить, для начала, его нужно ослабить!
— Как ты себе это представляешь? Герра древнее, чем ты можешь представить в самом страшном сне!
— Расскажи, что тебе известно…
— Пошли вон! — раненым зверем вопит наблюдатель.
Кажется, время истекло…
— Мне нужен день, чтобы всё обдумать, — бегло произносит Амир. — И не ищи меня, я сам придумаю, как связаться с тобой. А если захочешь что-то передать, просто скажи это возле Варди, вначале произнеся моё имя.
ГЛАВА 28
Новые странности
Через полтора часа, лоусонское отделение полиции
(Эстелия)
— Мисс Флоренс, вы точно не хотите нормально поесть? — уточнил Джаред, глядя, как я расправляюсь с последней шоколадной розочкой.
— Нет, благодарю. А вот ещё от одной чашечки кофе не откажусь.
Я прекрасно понимала, что нужно было полноценно подкрепиться и восстановить силы, но после всего пережитого в меня не лезло ничего, кроме кофе и сладкого. Зато конфеты, которые мне утром подарил Джаред, пришлись очень кстати. Они помогли «заесть» первую волну паники, нахлынувшую после задания.
Сейчас я пыталась окончательно отойти от пережитого и убедиться, что шпион ничего не заподозрил, и этой встречей я не подставила Амира под удар. Больше всего на свете я боялась навредить семье, поэтому лихорадочно вспоминала каждую секунду, проведенную в музее, каждый шаг, каждое слово…
— Я лучше сварю вам горячий шоколад, — нахмурившись сказал инспектор, глядя, как я нервно кручу в руках пустую кофейную чашку, — вы уже и так две порции выпили. И после этого я всё равно закажу нормальную еду.
— Хорошо, — глядя на встревоженного Джареда, я не выдержала и улыбнулась.
После того, как я сказала, что пообщалась с Амиром и мы можем возвращаться, он даже не пытался разузнать, о чем мы говорили и какие результаты дала эта встреча. Хотя с момента нашего возвращения прошло уже больше часа.
Видимо, за время, проведённое вместе, Джаред успел слишком хорошо изучить меня, и понимал, что как только я приду в себя, сама всё расскажу.
— Не знала, что у вас в кабинете есть шоколадный порошок, — сказала я, глядя, как Джаред готовит напиток.
— Купил, когда у меня появилась очаровательная напарница-сладкоежка, — рассмеялся двуликий.
— Спасибо, — смущённо буркнула я, наконец, перестав вертеть в руках пустую кофейную чашку.
Вдох… выдох… привычная обстановка, вкусный кофе с шоколадом, незатейливая беседа… Я наконец приходила в себя, успокаивалась и вновь обретала способность здраво мыслить, а не паниковать, словно загнанная в угол мышь.
Мы все сделали правильно. Ошибок быть не могло. Теперь, когда я проанализировала наши действия в музее практически посекундно, пришла к выводу, что операция была проведена ювелирно.
Даже после того, как я поговорила с Амиром, мы ещё четверть часа допекали окружающих своим присутствием, назойливо приставали к посетителям и фотографировали всё подряд. Всё это время Амир оставался под пристальным наблюдением шпиона дона Герры, ни разу не оставаясь ни с кем наедине.
А наш первый разговор был слишком абстрактным и ничем не выделялся на фоне интервью, которые я брала у других посетителей.
Поэтому я надеялась, что наблюдатель ничего не успел заподозрить. Судя по поведению и тому, как быстро его удалось вывести из себя, он не был профессионалом, а просто обыкновенной пешкой.