Я понаблюдал за разлёгшимся Палусом, но не стал делать ни первое, ни второе. Оглянувшись по сторонам, махнул рукой в сторону ближайшего газона.
– Отделение, садись!
Новобранцы в недоумении переглядывались, но сели. Минут через десять один всё-таки спросил.
– Эй, Сапог, а… мы чего ждём-то?
– Как чего? – откликнулся я – Ждём гонца, которого я отправил.
– Какого гонца? – не понял парень.
– Как какого? Вон того – я кивнул в сторону разлёгшегося Палуса.
– И… долго мы его будем ждать?
– Пока не вернётся, выполнив приказ.
– Какой?
– Самый простой и понятный – пробежать вокруг плаца.
Парни обрадовались возможности побездельничать и некоторые даже разлеглись, с усмешкой посматривая на меня. Сидим час, и нас, как специально, заметил ротный. Подошёл, я тут же вскочил и заорал.
– Отделение, встать, смирно! – все вскочили, а я повернулся к ротному и вытянулся по стойке смирно.
– Господин норд, второе отделение четвёртого взвода занимается строевой подготовкой!
Норд настороженно смотрел на меня.
– Строевой я как раз и не вижу. Почему бездельничаете?
– Ждём гонца – отрапортовал я.
– Какого ещё гонца? – снова не понял ротный.
– Вон лежит – я указал взглядом на противоположный конец плаца.
Ротный несколько раз перевёл взгляд с меня на лежащего Палуса и обратно.
– И долго будете ждать?
– Пока бегом не принесёт разрешение идти на обед!
– А если не дождётесь?
– Значит, так и будем ждать. Может, хоть к ужину успеет.
Ротный снова глянул на Палуса, на меня, потом хмыкнул.
– Ну-ну. Я прикажу на кухне, что если вовремя не придёте, чтобы ваши порции отдали другим отделениям. Чтобы не пропали.
Я облегчённо перевёл дыхание. Нормальный мужик! Надеюсь, он понял мою задумку.
Остальные, похоже, тоже, и заволновались. Стоило ротному отойти, сразу послышались возгласы.
– Так это что, если Палус вовремя не придёт, мы без жрачки останемся?
– Не придёт, а быстро пробежит вокруг плаца. Приказ был такой.
Парни как один поглядели в сторону лежащего Палуса.
– А почему мы должны из-за одного жрачки лишаться? Одного ещё ладно наказать, даже выпороть, а всех-то за что?
А я наоборот, улёгся поудобней.
– Вот представьте – мы на каком-нибудь опасном посту, враги окружают. Ротный отправил к нам гонца с приказом отходить. Без приказа мы это сделать не можем, а гонец… – я глянул в сторону Палуса – прилёг отдохнуть. Прибежит вовремя – выживем. Задержится – сдохнем. Всё честно.
– Так-то в бою… А сейчас-то чего упираться?
– Так если вы сейчас не можете даже вокруг плаца пробежать, то чего от вас ждать в бою? Что вы все враз героями станете? Там будет некогда разговаривать и думать, ведь командир может отправить наше отделение на смерть, чтобы спасти всю роту. И мы должны быть уверены, что и другое отделение без раздумий отправится на смерть, чтобы спасти уже нас. И это должно быть в крови у каждого уже сейчас, а не когда-нибудь потом. А пока мы видим, что одному из бойцов плевать и на командира, и на отделение, и на приказ. В боевых условиях за это смерть без суда и следствия. Сейчас мы всего лишь останемся без еды, а на войне лишимся жизни. Все должны понять это раз и навсегда. Приказ должен быть выполнен в любом случае.
– А если приказ идиотский?
– Остаётся надеяться, что командир у тебя будет умным.
Так мы и сидели ещё час. Палус услышал как остальные взвода строятся на обед, и вразвалочку, с нагловатой усмешкой на лице, наконец-то соизволил явиться к нам. И я его послал… быстро пробежать вокруг плаца. Остальные тоже послали, но уже в более понятных выражениях. После пяти минут громкого срача парень всё же пробежал круг, но так, лишь бы отвязаться, и я его снова послал. И снова, и снова, пока он действительно не пробежал этот круг. Быстро.
Обед мы пропустили, а разгорающуюся разборку резко оборвал вернувшийся Велес. Причём, не сказал ни слова ни о наших посиделках на травке, ни о пропущенном обеде. Ротный, что ли, предупредил?
На ужин мы всё-таки сходили, а ночью мне устроили "тёмную". Накинули одеяло и избили. Честно говоря, ощущения… Как пишут в книжках – "оживший кошмар". Или живой кошмар. Непонимание что происходит, боль от ударов, кругом темнота, ни пошевелиться, ни крикнуть, ни вырваться.