Мой проводник презрительно поморщился.
— Смертники.
— Так… — я задумался, оперся рукой о дверной косяк и тут же влез в какую-то зеленую слизь. — Черт! Фу! Значит так, — распорядился я. — Сейчас я зайду в камеру. Один. Поговорю с Гедером. И я хочу быть уверен, что нам никто не помешает или не попытается подслушать. За это отвечаешь головой! Я понятно выражаюсь?
Вместо ответа он судорожно сглотнул, — А теперь открывай замок И ключи сюда живо!
И вот только когда я оказался в камере, мои заплесневевшие мозги соизволили задуматься, зачем собственно я вообще сюда пришел. О чем говорить с этим неизвестным мне парнем, только что чуть меня не убившим? И чего, спрашивается, я сюда пришёл? Чего я хочу от него?
За два часа, прошедшие после нападения, он пришел в себя, но уж точно не подобрел. С такой лютой ненавистью на меня смотрел только Серега, когда убивал в прошлой жизни. Встретившись с этим ненавидящим взглядом, я сделал шаг вперёд и так же уставился в его глаза.
— Зачем пришли, ваша светлость? — поразительно, мы как будто на светском рауте, а не в каземате! Вот что значит аристократ, а мы своих в 1917 всех вырезали, мда… С таким человеком надо быть очень осторожным и как вопит моя интуиция он мне очень нужен в друзьях, просто до чертиков необходим. Этот будет верным псом всю оставшуюся жизнь, если все правильно сделать.
— Хотел поговорить, — ответил так же спокойно. — Я не собираюсь тебя казнить, — сказал я, пытаясь стойко выдержать его взгляд.
— Это все же хорошо, что ты пришел, — вдруг заговорил он. — Я хочу тебе сказать, что я не боюсь смерти. Я уже достаточно ее насмотрелся. Слишком близко и слишком часто. Я думал, что ничего страшнее северной тюрьмы мне уже не увидеть, но я ошибался. Узнав, что сделали с моим отцом, я пожалел, что мы принесли присягу верности вашему роду, но вспомнил, что клятва была не магическая, а значит я могу поквитаться и только эта мысль давала мне силы жить!!!!Поэтому можешь тоже повесить меня, как его, можешь хоть четвертовать, хоть заживо сжечь на костре, я не стану умолять о снисхождении. Мне больше нечего боятся. Обо мне никто не будет плакать. Ты можешь обвинить меня в том же несуществующем заговоре, что и отца, и я не стану ничего опровергать, когда мне дадут последнее слово. А ты так и останешься ничтожеством без чести дворянина!
Взгляд Жюля источал уже не ненависть, но полное презрение ко мне. Что же делать? Думай Валера, думай, надо этого пацана вытаскивать и тянуть на свою сторону, в плане, который я обдумывал этот месяц мне просто необходим был как воздух верный человек.
Послушай, — я заговорил, и сам удивился, как резко и властно прозвучал мой голос, — не надо всего этого, тебя не казнят. Я сейчас же прикажу тебя освободить. И ты можешь покинуть замок, как свободный вассал и аристократ.
Презрение и ненависть на лице Жюля сменились полнейшим неверием, его взгляд, которым он сверлил был похож на раскалённый клинок, не знай я, что у Жюля никогда не было магии, уже бы забеспокоился. Наверное, мы стояли друг напротив друга минуты две. Уже решив выйти из камеры и приказать стражу освободить пленника, когда вдруг Жюль резко спросил:
— КТО. ТЫ?
Мое сердце ушло в пятки! Что же такого я сделал? Где прокололся? Но я немедленно осадил себя. Да кто сказал, что он что-то там понял? У страха глаза велики. Мало ли, что он мог иметь в виду!
— Я его светлость лорд Валериан Саггорт и я тот, кто сейчас отпустит тебя! Молча развернулся на стовосемьдесят и вложив в голос больше властности переплетая с магией крикнул стражу. Да, все это время моя магия как ласковый котёнок крутилась у меня внутри, как маленький клубочек, так я ее ощущал.
— Освободить пленника! — у стражника четко пробежала в глазах мысль, что наследник совсем кукухой тронулся, освободить того, кто его чуть не убил пару часов назад!!!??
— Я плохо разговариваю или ты что то не понял!??? — тихо прошипел я, — Снять цепи!!! Увидев освобождённого Жюля я схватил его за рукав и потащил на верх к лестнице минуя стражу. — Можешь уехать из герцогства прямо сейчас, — сказал я, едва мы выбрались на воздух.
В ответ этот упрямец фыркнул.
— Никуда я не собираюсь, пока не узнаю, что случилось с настоящим Валерианом!!!
Доказывать, что я и есть настоящий не было ни малейшего смысла, да и не хотелось совершенно. А потому я честно его предупредил, — Убирайся поскорее отсюда, если дорога жизнь! Помолчав несколько мгновений Жюль ответил:
— Хорошо. Но я вернусь.
Этот вернется — упрямый, но будем решать проблемы по мере их поступления, сейчас главное от него отделаться до того, как вернётся отец. А он вернётся уже скоро и чувствую меня будет ждать серьезный разговор, пойти против воли короля … Неприятности только сели на стулья и достали попкорн …