— Да, уже получше, — он настороженно глянул на Ворха, вроде и не обращавшего на нас внимания, но все же сидевшего опасно близко.
— Не бойся, давай, — я протянула руку инкубу.
— Не стоит, — замялся Тропан.
Я почувствовала раздражение, причем не только свое.
— Все в порядке, ведь правда? — я выделила это интонацией, обернувшись к магистру.
Он кивнул, но с таким недовольством, что мне стало смешно.
— Не волнуйся, Троп, просто не тебе одному приходится это делать, — усмехнулась я.
— Что значит приходится? — возмутился инкуб. — Мне это нравится.
К недовольству примешалось раздражение.
— Ну вот, можешь ведь, когда захочешь, — я снова повернулась к Ворху. — А то все утро меня пугал.
— Ну и как с тобой не ругаться? — буркнул магистр.
— Все нормально, ложись, — я похлопала по своим коленям, но полудемон глянул мне через плечо и замотал головой. — Да не бойся ты.
Тропан вздохнул, но все же пересел на один со мной диван и просто взял меня за руку:
— Этого будет достаточно.
— Как хочешь, — я сжала его пальцы и снова отвернулась к окну, раздосадованная поведением Ворха. И сам отказывается, и другим помочь не дает. Меня вон тоже метка мучает, но я ведь все равно отправила его к госпоже Стелле. Потому что ему это было нужно. А я, видимо, чувствую потребность помогать кому-нибудь, так почему я должна себе в этом отказывать?
Я не выдержала и снова обернулась:
— Слушай, так не пойдет. Мы ведь договорились, что все останется как раньше.
— Я не возражаю, — ответил магистр, не оборачиваясь.
— Да, но ты одним своим видом всех распугиваешь, — возмутилась я.
— Я ведь предупреждал, — Тропан забрал у меня руку, — говорил, что все оборотни собственники. Не нагнетай, Герка, не нужно. Мне уже лучше, спасибо.
— Тебя есть, кому еще кормить? В группе-то одни пацаны, они явно не в восторге.
— Буду по старинке, — пожал плечами он, — я же инкуб, буду заглядывать в женское общежитие. От тебя, конечно, гораздо лучше, но ничего не поделаешь.
— Ужас какой, — притворно возмутилась я, стараясь не рассмеяться, — вынуждаю тебя спать с женщинами, просто кошмар какой-то!
— Да нет, Герка, это не смешно, — инкуб отмахнулся. — Совсем другая энергетика. Когда оно искренне, от чистого сердца, это действительно чистая энергия. А так, с женщинами… вроде как одними чипсами питаться, а потом удивляться, почему гастрит замучил.
— А если одну постоянную завести?
Тропан рассмеялся:
— Кто ж станет связываться с инкубом? Нет, это невыполнимо.
— Засада, — вздохнула я.
— Не парься. Я в порядке, — он вымученно улыбнулся и ушел на кухню.
Я почувствовала какие-то смутные отголоски сочувствия и снова обернулась к Ворху, но на этот раз удивленно:
— Что это я чувствую? Неужели ты способен на такое?
Раздражение вернулось, погребая под собой на редкость человеческие эмоции. Это было даже обидно. Неужели ему так сложно показывать свою нормальность? Или, может, я сама давлю на корню своими комментариями даже эти попытки? Прав был Вередан, я плохая жена. Не в том смысле, правда, что он имел в виду, но все равно плохая. Вроде и пытаюсь помочь, но как-то неискренне, затаив обиду, подначивая. Я, конечно, ни в коем случае его не оправдываю, но можно ведь хоть попытаться понять. Вдруг все окажется не так плохо?
— Извини, — я тяжело вздохнула, расстроившись, что спугнула его человечность, такую редкую и неуверенную. И пересела ближе, — Что будем делать?
Магистр отложил книгу и глянул на меня с недоверием:
— Надо бы продолжить занятия черной магией.
— Хорошо, — согласилась я. — Позвать Трэса? Или пусть отдыхает?
Недоверие превратилось уже в растерянность.
— Что я опять сделала не так? — не поняла я.
— Просто, мне казалось, что ты расстроена и злишься из-за инкуба, — даже как-то с опаской напомнил магистр. — Не ожидал, что ты захочешь чем-нибудь заняться вместе.
— Да, так и есть. Но Вередан, как ни странно, как-то сказал мне одну простую, но мудрую вещь: я гибче, мне проще простить и подстроиться. Твой-то закостенелый характер уже не переломить.
— Слушай, не нужно ничего ломать и подстраиваться, — начал привычную речь Ворх, но я перебила его, чтобы опять все не скатилось к ругне.
— Пойдем во двор или здесь позанимаемся?
— Можем и здесь, — сдался он. — Теорию прогоним. Многие заклинания в черной магии сильно отличаются от белых.
— Подожди, возьму конспект.
Мы проработали с десяток заклинаний до глубокой ночи, не отвлекаясь от работы даже за ужином. И, поднявшись наверх, еще обсуждали отклонение траектории заклинания «ловчая сеть» в зависимости от скорости ветра. Даже ложась спать, я еще никак не могла угомониться и допытывалась про особенности использования темной фракции источника в зависимости от фазы луны.
— В новолуние черные маги набирают максимальную силу, а в полнолуние выработка магии снижается. Как и у некромантов, принцип тот же, — пояснил Ворх, закурив.
— Тогда тебе повезло, — хмыкнула я. — В новолуние ты сильнее как маг, а в полнолуние как оборотень. Удобно, в таком случае нет уязвимых дней.
— У всех магов есть такие дни, просто у некоторых их труднее вычислить.
— Дашка рассказывала, что ведьмы сильнее всего в дни солнцестояний и равноденствий. Маловато, всего лишь четыре дня в году.
— Поэтому и охотились на вас, — пояснил он, тоже ложась.
— А сейчас? Кто-то же убил всех этих дальних потомков, — я поежилась, вспомнив девушку в болоте. — И зачем сердце вырывать? Это какой-то ритуал?
— Раз замешаны полиморфы, чернокнижники и даже Рея как-то приплели, то и ведьмы явно не остались в стороне. Твоя кровь, конечно, для любого мага ценна, но для ведьм в особенности.
— Я даже не знаю теперь, жив ли Андрей. Раз уж это был полиморф там, на улице, — я свернулась калачиком вокруг Плюшки.
— Полагаю, раз его образ использовали для того, чтобы вывести тебя из города, то его хорошо знали. Либо полиморф видел его непосредственно перед сменой ипостаси. Значит, есть все шансы, что он жив, — пожал плечами магистр, бросив недовольный взгляд на плюшевую гориллу, оказавшуюся между нами.
Меня его недовольство развеселило:
— Слушай, а ты знал, что Уфн мой брат?
— Знал, — нехотя ответил он.
— Тогда чего стращал, что он так опасен? — удивилась я.
— Потому что сам Рис об этом не знал. И все еще не знает. Для него ты названная сестра.
— Да он с самого начала был безобидным, как Плюшка, — я усмехнулась и переложила игрушку под голову.
— Просто ты почувствовала родную кровь. Это сложно объяснить, просто чувствуешь, и все.
— Прямо как с меткой, — я потерла плечо. — Никто ничего не может объяснить. Просто почувствуй… А как?
— Никак, — повторил Ворх то, что я уже сто раз слышала от других.
— Со стороны это так просто. У Мин все сразу заработало. У Даши, стоило лишь ей получить мою кровь. А что со мной не так, почему ничего не получается? Я ведь стараюсь.
— Им проще, они любят, — пожал плечами вервольф и достал вторую сигарету.
Я едва не ляпнула, что у меня та же проблема, и прикусила язык, раздосадованная своей невнимательностью. И тут же почувствовала его нервозность. И меня осенило. Я даже села, до того это была здравая мысль. Ведь мои эмоции далеко не всегда являются откликом на то, что я вижу и слышу. Гораздо чаще они соответствуют моим собственным мыслям и действиям. Прямо как сейчас. Я ведь испытала досаду от себя самой, а не от того, что Ирва любит Уфна.
— Святая праматерь! — я схватилась за голову.
— Что на этот раз случилось? — Ворх занервничал еще больше.
— Как ты еще не сошел с ума от моих противоречивых, бестолковых и непоследовательных эмоций? Они и меня саму иногда в ступор вгоняют, но со стороны это, наверное, вообще ад!
— Ну почему же? — мужчина тоже сел. — Как раз таки все довольно просто и понятно.
— Мне и самой теперь не понятно, — я подтянула и обняла Плюшку. — Нет, надо все же словами изъясняться. Эта ваша метка какое-то проклятие бездны, которое только запутывает еще больше.
— Эмпатическая связь нужна для того, чтобы лучше понять друг друга, — возразил он.
— Ничего подобного! Понятнее не становится! — я развернулась к нему лицом. — Вот скажи что-нибудь, что меня наверняка разозлит.