— Я не знаю, — пожала плечами Ализе, — меня его красота напугала, я чувствовала себя неловко и неуверенно. И как раз в этот момент подошел Ариниэлль.
— А Ариниэлль тебе понравился? — с таким же интересом спросил Ранхгарт.
— Не то, чтобы он мне понравился, — задумалась Ализе, — но он был таким, каким я его себе приблизительно и представляла. Не слишком красивый, но и не урод, в общем, обычный. Единственное, что мне сразу в нем не понравилось — это поведение. Он совершенно не был похож на робкого и скромного молодого человека, каким его обрисовал ректор, и первые же его слова целиком подтвердили мое мнение. Он неприязненно посмотрел на Даххарста и спросил высокомерно: «С кем имею честь разговаривать?» А тот еще более вызывающе ответил: «А я с кем?» Я еще тогда подумала, что отвечать вопросом на вопрос крайне невежливо. И хоть Ариниэлль первым повел себя неучтиво, когда начал задавать вопросы, не представившись, уподобляться ему тоже было неправильно, — Ализе на секунду замолчала, недовольно глядя, на умирающего от смеха, Ранхгарта.
А Ранхгарт, действительно, смеялся, он уже примерно представлял, чем должен был закончиться для Ариниэлля спор с Даххарстом.
Ализе продолжила:
— Ариниэлль поджал губы и нехотя выдавил: «Ариниэлль де Шаатэраль». Даххарст переспросил: «Шаатэраль? А не родственник ли вы достопочтенного ректора?» Тот важно и напыщенно ответил: «Да, я его единственный племянник, — а потом учтиво обратился уже ко мне: — А сейчас я прошу разрешения у леди Ализе пригласить ее на прогулку по саду». Даххарст его бесцеремонно перебил: «Боюсь, это совершенно невозможно, леди Ализе уже обещала подобную прогулку мне». Когда я услышала столь откровенную ложь, я от возмущения и негодования на минуту потеряла дар речи. Конечно, мои первые слова можно было бы трактовать, как предложение о прогулке. Но ведь он понял, что я ошиблась, приняв его за другого мужчину, и значит, мое предложение становилось недействительным! Мой гнев был вполне оправдан, так же, как и негодующий взгляд, каким я посмотрела на Даххарста. Но ему было все, как с гуся вода. В это время Ариниэлль как-то неуверенно попробовал не согласиться со словами Дааххарста. Он, словно спохватившись, достаточно раздраженным тоном сказал: «Но как, же так? Мне дядя сказал… А, Вы, собственно, кто?» Даххарст заговорил мягким, убаюкивающим, журчащим, словно ручей, голосом, а сам приобнял Ариниэлля за плечи и стал подпихивать его к двери, ведущей не в зал, а к лестнице: «Ах, господин де Шаатэраль, думаю, не очень красиво равняться перед леди Ализе именами и титулами. Давайте выйдем и поговорим наедине». Он распахнул дверь и почти вытолкнул Ариниэля, потом вышел сам и захлопнул двери.
Ранхгарт, уже догадавшись, что случится за дверью, заржал, как ненормальный.
— Даххарст вернулся через минуту и сообщил мне довольным тоном, что недоразумение с Ариниэллем улажено. И тот просил извиниться и сказать, что вспомнил об очень важном деле, поэтому не сможет сопровождать меня на прогулке. Я чувствовала, что Даххарст врет. Тут же, подтверждая мои подозрения, дверь на лестницу распахнулась, впуская ректора с Ариниэллем. Ректор был возмущен, а его племянник залит кровью из распухшего носа. Ректор обратился ко мне: «Ализе, что здесь происходит?» А Даххарст вышел вперед, прикрывая меня собой: «Абсолютно ничего, этот молодой человек споткнулся и ударился носом о перила. Ведь так?» Пока Даххарт рассказывал свою версию происшедшего, он не смотрел на собеседников, отряхивая с рукава камзола невидимые пылинки, но фразу «Ведь так?» он произнес, глядя в глаза Ариниэллю. И тон, и взгляд Дахарста были такими, что Ариниэлль стушевавшись, покорно кивнул головой. Мне кажется, — добавила Ализе, — что Даххарст имел прямое отношение к разбитому носу Ариниэлля, может, даже толкнул его.
— Под словом «толкнул» ты имеешь в виду, что он схватил противника за шиворот и основательно приложил головой о первую подвернувшуюся под руку выступающую поверхность? — невинно поинтересовался Ранхгарт. — Если «да», то, действительно, толкнул. А что было потом?
Глава 26
— До поступления в Академию я почти ни с кем не общалась, — продолжила рассказ Ализе. — Я не знала и не понимала, как надо себя вести в ситуациях, подобной этой, поэтому, как и всегда в таких случаях, ментально вызвала на помощь брата. Он подошел очень быстро, поскольку был недалеко. Увидев меня в окружении троих мужчин, двое из которых были ему неизвестны, Саннаэтель очень удивился. Вероятно, Лорд Даххарст сразу понял, что мы брат и сестра, поскольку мгновенно, воспользовавшись моментом, обратился к ректору: «Представьте нас». Тот недовольно скривился, но просьбу выполнил: «Саннаэтель Эллентиэль Корвэлль, Ализе Эллентиэль Корвэлль». «Эллентиэль» — это имя нашего отца, «Корвэлль» — королевская фамилия, — пояснила Ализе. — Мы носили ее, потому что она принадлежала отцу, но нас лишили всех приставок, означающих род и титулы. Впрочем, Даххарста это не ввело в заблуждение. «Дети мятежного принца», — неожиданно протянул он. При этих словах ректор чуть не грохнулся в обморок от страха, и быстро пролепетав: «Лорд Даххарст», схватил своего племянника за руку и утащил прочь. Мы остались втроем. Отношение Даххарста неуловимо изменилось, совершенно исчезла фамильярность, которая до этого нет-нет, да и проскакивала. Он был учтив, вежлив, внимателен и даже заботлив. А мы с братом во все глаза смотрели на него. Впервые кто-то что-то говорил о нашем отце, тем более, с нотками уважения и восхищения в голосе.