Еженедельно в лагере проводились вечера художественной самодеятельности, выпускались стенгазеты. Артековцы знакомились с историей Крыма, его природой и экономикой, совершали экскурсии в Никитский ботанический сад, в трудовую коммуну и совхоз, осуществляли так называемую „смычку“ — дружеские связи с пионерами и школьниками Гурзуфа и соседней деревни, с ребятами детской туберкулезной колонии РОККа „Ай-Даниль“ и с отдыхающими Дома отдыха ВЦИКа „Суук-Су“.
В один из дней лагерной смены ребята совершили первый поход на вершину Аю-Дага. Здесь, у старого дуплистого дуба, кому-то из ребят пришла мысль написать письма о своей жизни в лагере и оставить их в дуплах. Придут на вершину артековцы следующей смены, найдут, прочтут их и сами напишут незнакомым друзьям-артековцам. Задумано — сделано. Так старый дуб на вершине Аю-Дага сделался „почтальоном“ артековцев на долгие, долгие годы.
Итоги первой лагерной смены 1925 года показали, что организаторы лагеря стоят на правильном пути, результаты месячного пребывания ребят в лагере, эффективность воспитательно-оздоровительных мероприятий сравнительно высоки и с устранением некоторых, неизбежных в данных условиях недостатков, лагерь сможет решать большие и важные задачи в деле оздоровления и воспитания детей.
Зиновий Петрович Соловьев с пристальным вниманием следил за жизнью и делами Артека. В письме Ф. Ф. Шишмареву от 22 июня 1925 года он писал:
„… Я с громадным удовольствием прочел Ваше письмо об открытии артековского лагеря и мысленно перенесся туда. Мы с Вами начали большое и хорошее дело и давайте доводить его до конца…“
10 июля 1925 года Федор Федорович в подробном письме описывает 3. П. Соловьеву лагерные дела:
„… Работа в лагере все более и более налаживается и дружнеет в смысле более тесного объединения как ребят, так и постоянного и временного персонала. Намеченный план работы первой недели был проведен полностью в жизнь, но одновременно показал, что увлекаться сколько-нибудь большими занятиями отдыхающих детей не следует, а потому план работы последующих недель был сокращен наполовину.
Дети вообще столь чувствительны к нагрузке, что, например, вожатые звеньев меньше и медленнее прибавляют в весе, чем рядовые пионеры.
План работы по-прежнему обсуждается на еженедельных собраниях всего врачебного и педагогического персонала совместно с вожатыми и собрания эти бывают чрезмерно интересны, так как на них подробно выясняются и учитываются во-первых, проделанная работа, а во-вторых, все ошибки, допущенные в работе и т. д. Намеченный план работы после его принятия сообщается на собрании совета лагеря детям, которые нередко вносят свои поправки и, таким образом, принимают в составлении его непосредственное и инициативное участие.
Физическим здоровьем доволен: так, сегодня я подсчитал среднюю прибавку веса на человека за 2,5 недели, она равна 1 кг, что по моему опыту, для жаркого времени является прибавкой достаточной. Отдельные ребята, неудачно подобранные, прибавили мало, а потому в отношении отбора необходимо совсем не направлять в лагерь детей нервных, с субкомпенсированным туберкулезом, страдающих сердцем и с легко раздражимым кишечником. Лечебные и гигиено-профилактические процедуры проходят очень точно, дружно и нисколько не тяготят детей; настроение у ребят очень хорошее, приветливое и многие уже сожалеют о близком отъезде. Здесь уместно будет указать, что месячный срок все-таки очень мал, так как не привыкшие к новой обстановке и условиям новой жизни дети затрачивают большее время и больше сил, чем взрослые. Шестинедельный срок, как я и раньше писал в своей докладной записке, казался бы мне нормальным.
Сегодня приступили к настилке полов в палатках, что, на мой взгляд, значительно улучшит гигиеническую обстановку и придаст лагерю законченный вид; кроме того доделываем еще кое-какие мелочи и нехватки, которые выявились ходом практической работы. Ребята выстроили самостоятельно сцену, на которой выступят перед отъездом…“
В письме от 17 июля 1925 года 3. П. Соловьев пишет:
„Дорогой Федор Федорович, большое Вам спасибо за сообщение о наших пионерских делах. Я часто ловлю себя на мысли об этом интереснейшем предприятии, — настолько оно мне близко. Мечтаю по окончании сезона издать брошюру, посвященную Артеку. Когда буду в Крыму, то надо будет вместе с Вами обсудить ее план и содержание. Хотелось бы снабдить ее хорошими иллюстрациями. Присланные Вами фотографии очень хороши, но не отражают полностью жизни лагеря. Хорошо бы иметь небольшую коллекцию типов пионеров, если можно до и после пребывания в лагере; полагаюсь в этом отношении на Ваш вкус и выбор. Ваши замечания относительно отбора приняты к сведению и руководству…“