Саранчук это сразу заметил, пока, пораженный увиденным, стоял, разглядывая все вокруг. Осторожно ступая, чтобы не стучать сапогами, подошел к прилавку.
Конечно, прежде всего он спросил «Кобзаря» (еще юношей в Ветровой Балке читал кое-что из произведений Шевченко — у Павла Диденко брал). Но «Кобзаря» не оказалось. Распродан весь.
— Жаль.
Начал выбирать из того, что было. Взял несколько брошюрок по сельскому хозяйству, а больше не знал, на чем остановиться. Ни одно название книги, ни одно имя автора ничего ему не говорило. «На распутье» Гринченко подержал было в руке — что-то как будто слышал об этом писателе, но никак не мог вспомнить — и положил на место.
— Почему вы? Книга хорошая, — неожиданно прозвучал за спиной приятный женский голос.
Саранчук быстро оглянулся и, слегка смутившись, улыбнулся женщине в темно-синем бархатном платье.
— Хорошая, говорите? Тогда давайте ее сюда, — и положил к отобранным книгам.
Заведующая предложила ему помочь в выборе книг. Спросила, для какой просвиты.
— Да нет, это я для себя. Пожалуйста, раз вы уж так любезны…
Женщина стала отбирать книги. Попутно расспрашивала, что он читал из украинской литературы.
— Кроме «Кобзаря», ничего больше.
— Ой! Значит, нужно наверстывать.
Она отобрала порядочную кипу книг и еще продолжала отбирать. Саранчук забеспокоился — хватит ли у него денег? А остановить ее почему то стеснялся. Наконец решился. Спросил шутя: не достаточно ли для первого раза, чтоб в голове не перепуталось? Продавщица подсчитала — на пятьдесят с чем-то рублей.
Расплатившись, поблагодарил заведующую, простился и уже собирался выйти. Но в это время открылась наружная дверь, и в магазин вошел старик с кипой газет на плечах. Все кинулись к прилавку. Саранчука это заинтересовало, и он задержался. А когда, подсчитав газеты, стали продавать их, Саранчук тоже взял экземпляр.
Это была местная газета «Боротьба», орган уездного комитета партии украинских эсеров и уездного комитета «Крестьянских союзов». На первой странице большими буквами напечатан был «Приказ», в котором атаман куреня имени гетмана Полуботько, некий Щупак, объявлял себя начальником местного гарнизона и требовал от населения Славгорода в течение суток сдать все огнестрельное и холодное оружие, не собираться на улице группами больше пяти человек и прочее. Саранчук не стал читать, потому что еще раньше, на улице, просмотрел этот приказ на афишной тумбе. Перешел к отделу телеграмм. Но и телеграммы были устаревшие. Еще в Киеве узнал эти новости. Вернулся к передовице. В левом углу сверху шапкой стоял заголовок: «Украина — для украинцев». А в статье излагалась история конфликта между Центральной радой и Советом Народных Комиссаров, причем излагалось, конечно, так, что все было шиворот-навыворот. Дальше автор делал экскурс в историческое прошлое Украины. И, наконец, перепрыгнув прямо из XVIII столетия в сегодняшний день, приветствовал казаков полуботьковского куреня, «щирых сынов Украины», от имени всей Славгородщины бил им челом и призывал…
Но на этом Саранчуку пришлось прервать свое чтение: заведующая, до сих пор молча читавшая газету, положила ее на прилавок и, обращаясь не то к продавщице, не то вообще к присутствующим и ни к кому в частности, произнесла негромко:
— А наш Диденко молодец!
Саранчук повернул голову в ее сторону. Но чиновник опередил его:
— Вы думаете, это его передовая?
— Ну конечно. Кто ж еще у нас в Славгороде такой эрудит? Сразу видно — историк и поэт! — ответила она, идя к кассе.
Саранчук выждал, пока покупатель, получив сдачу, отошел от кассы, и спросил заведующую:
— Скажите, пожалуйста, вы Диденко называли. Как его зовут? Не Павло Макарович случайно?
Тонкие брови женщины слегка приподнялись.
— Павло Макарович. А вы его знаете?
— Ну как же! Земляки. Из одного села. Вместе в школу ходили.
— Вот как! — Она охотно рассказала ему, где именно можно найти Диденко: — По этой же улице пройти два квартала, и будет редакция газеты. Он там редактором. Только еще рано. — Она внимательно, несколько напряженно глядела Саранчуку прямо в глаза. — А пока вы можете у нас побыть. Если хотите, дам вам что-нибудь почитать. Вот скамейка.
— Спасибо. Но я лучше выставку ваших картин погляжу.
— О, посмотреть стоит!
Картин было здесь немало — действительно выставка. Перед одной Саранчук задержался. На задней стене, против входных дверей, висела эта картина. «Из похода» — стояла подпись под нею. А вверху табличка — «Цена 10 000 рублей».