Когда одевались в передней, из гостиной появилась Ивга Семеновна. Поздоровались, а затем вместе вышли на улицу. Идти им было в разные стороны, поэтому, спустившись с крыльца, сразу распрощались. Но не успели Диденко с Чумаком и двух шагов ступить, как вдруг Ивга Семеновна окликнула:
— Павло Макарович! На минутку!
Диденко подошел к ней.
Ивга Семеновна, словно сейчас только вспомнив, сказала:
— Кстати, земляка своего видели?
— Земляка? — не сразу сообразил Павло. — А, из Ветровой Балки! — Пристально взглянул на женщину и тотчас же по напряженному выражению ее лица понял, что спросила она неспроста, что ради этого, верно, и домой к нему забежала. «Вот оно что!» И ответил уже мягче: — А как же, видел. Спасибо, что направили.
— Очень занятный парубок, — после паузы сказала Ивга Семеновна и поспешила добавить: — Если бы вы видели, с какой жадностью накинулся он на книги! И знаете, что я подумала? Как у вас дела с курсами для председателей сельскохозяйственной кооперации?
— На днях открываем.
Женщина явно обрадовалась:
— Вот и чудесно! Непременно нужно его уговорить поступить на эти курсы.
— Но где его найти? Он же уехал домой.
Уехал все-таки? Ивга Семеновна даже губу закусила, лицо ее вспыхнуло. Чтобы скрыть это от Диденко, она наклонила голову и медленно отошла от крыльца.
Павло пошел рядом.
— Но я завтра увижусь с ним.
— Как же это? — остановилась женщина.
— Тоже еду в село…
Чумак уже минут десять стоял на углу, сердито поглядывал на Диденко, который с Ивгой Семеновной прохаживался взад и вперед перед крыльцом, будто искал что-то на тротуаре. И когда Павло наконец вернулся к нему, спросил, нахмурившись:
— Что вы там потеряли?
Павло не ответил. Торопливо взглянул на часы и крикнул веренице извозчиков, которые стояли тут же на углу:
— Ванька!
И, уже только садясь в сани рядом с Чумаком, засмеялся ему в ответ.
— Не потеряли, Корнюша, а, кажется, нашли. — Потом закутал ноги полостью и небрежно, как будто ему каждый день приходилось это делать, кинул в спину извозчику: — Дворянская. Галаган.
VIII
Диденко растерянно пожал плечами, снова нажал кнопку звонка и прислушался. Дом молчал, как нежилой. А может быть, звонок испорчен? И уже хотел было постучать в дверь, но догадался вдруг: «Ну, ясно ж, никаких следов на крыльце, и даже щели дверей забиты снегом, — значит, не пользуются сейчас этим ходом».
Он спустился с крыльца, подошел к воротам и толкнул калитку. Тоже закрыто. Но слышно было, что во дворе кто-то лопатой откидывал снег, и раздавались удары топора. Павло взялся за железное кольцо и постучал им в калитку. Целая свора собак бросилась к воротам. Немного спустя за калиткой заскрипели по снегу шаги.
— Кто там?
— К Леониду Павловичу.
Дворник открыл калитку.
— Вот там, у сарая. Да идите, они не тронут.
«Фу, как глупо получается! — раздраженно подумал Павло, едва сдерживая себя, чтобы не оглянуться на собак. — Хоть бы Людмила не увидела!»
Возле сарая Галаган колол дрова. А кучер Кузьма складывал поленья в аккуратные штабеля. Диденко поздоровался. Но хозяин будто и не заметил. Доколол полено и только тогда выпрямился и взглянул.
— А! Мое почтение! — Он вонзил топор в чурбан и вынул портсигар. — Как видите, молодой человек, помещик Галаган не теряет времени. Пока вы с мужиками обуете его в лапти (или как там, у этого Коцюбинского?) да в три шеи выгоните из имения, он уже и новой профессией овладеет. Говоришь, Кузьма, не пропадем?
— Ни за что на свете! — весело откликнулся Кузьма. — Сыты, напоены будем, и нос в табаке!
— Слыхали?
— Нет, я думаю, — сдержанно усмехнулся Павло, — что ко всему этому будет еще кое-что. Скажем, тот же Карлсбад или Баден-Баден.
— Вы так думаете? Благодарю за моральную поддержку, — чуть нахмурился Галаган. Он уловил в Диденковых словах не только желание сделать ему приятное, но и намек на его тучность.
— А это само собой! — сказал Кузьма, засунул за пояс рукавицы и, потирая руки, попросил: — Леонид Павлович, дозвольте цигарочку.
Галаган, уже закуривший, открыл портсигар и протянул его Кузьме, а потом Диденко:
— Вы тоже, кажется, курите? Прошу!
— Нет, мерси, не курю на морозе.
Но по выражению его лица Галаган разгадал настоящую причину отказа. «Ишь ты, с гонором!» Молча спрятал портсигар и тут же перешел на деловой тон:
— Вы, очевидно, по делу ко мне?
— Да, по делу, которое, насколько я мог понять, не может вас не интересовать. Получил письмо из Киева, от дяди Саввы.