— О, предусмотрительный! — клацнув курком, поставил на боевой взвод. — Ну, ступай! — показал наганом на тропинку к хате. В это время подбежал и Серега. — Забери у него узел.
— Да это же хлеб — гостинец, — запротестовала Приська. — Давай сюда.
— Нет, тут есть что-то кроме хлеба, — сказал Серега, пощупав сверток — завернутое что-то в газетную бумагу. Как оказалось, деньги. — Ого!
— Просил тесть взаймы, купить вола, вот и прихватил, — пояснил Гусак.
— Разберемся. Ступай, ступай!
Артем шел следом за ним и думал: а куда же его девать сейчас? Не торчать же возле него, пока из Байрака вернутся! Выход подсказал Серега: в амбар, куда оружие сложили. Вот и будет под стражей. Это действительно был выход. Правда, пришлось долго часового уламывать. Сначала и слушать не хотел, но потом уговорили. Серега обыкновенным гвоздем отпер замок. Артем посоветовал Приське принести охапку соломы.
— Да кожух прихвати.
— Кожух? — удивилась молодица — припекало уже вовсю.
— А его лихоманка трясет. Говорил: «Под кожух вот как заберусь — на целые сутки». Думал — нашел дураков. Можешь теперь! Ну, заходи!
Но Гусак и теперь, перед самым порогом, уперся. И тут едва сдерживаемый до сих пор гнев бросил Артема к нему; схватив Гусака за шиворот, он сорвал его с места и швырнул через порог в амбар.
XXII
В Ветровой Балке Артему не только нужно было проведать своих родных. Было еще там у него неотложное дело. Допрос Гусака не дал ничего, как ни старался Гудзий. Именно ему Кушнир, выезжая вместе с Мирославой Супрун из Подгорцев, поручил расследовать дело Гусака. Уперся в одну душу: не был в Славгороде, и хоть кол на голове теши! Да и чего бы, мол, ему ехать в тот Славгород, если вся его «коммерция» связана только с Полтавой! И в этот раз в Полтаве был. Привезенный Кандыбе сын разве не убедительное тому доказательство? С другой стороны, и Гармашу нельзя было не верить, что видел Гусака в Славгороде утром — на другой день после казни немцами Тымиша Невкипелого. И если так, то уже само отрицание Гусаком факта своего пребывания в Славгороде и окольный путь домой через Полтаву, с двумя пересадками, тогда как через Ромодан — ни одной, приобретало очень подозрительный смысл, а основной аргумент — Кандыбин сын — просто превращался в свою противоположность, в доказательство против самого Гусака. Как утверждал Кандыба, он, собственно, никогда и не просил его об этом. Был когда-то разговор, но, во-первых, в шутку, а во-вторых, два месяца тому назад! За это время в Полтаву Гусак ездил по меньшей мере раза три или четыре, однако о мальчике вспомнил почему-то только теперь. Невольно возникает мысль, уж не умышленно ли припасал этот хитрый «ход конем» на какой-то особый, крайний случай. А им вполне мог быть и такой, как казнь Невкипелого, а особенно если сам был к ней причастен. Поэтому сейчас все усилия Гудзия были направлены на то, чтобы выяснить — и абсолютно точно! — был ли в тот день Гусак в Славгороде. От этого зависела дальнейшая судьба Гусака: поживет ли еще на свете, или, как бешеного пса, уничтожат немедленно. Поэтому и был Гудзий очень осторожен. И, ясное дело, одним свидетельством Гармаша никак не мог удовлетвориться. Да и сам Гармаш признавал, что видел Гусака тогда лишь мельком, и, хотя уверял, что ошибки быть не может, Гудзий стоял на своем: необходимо, чтобы кто-нибудь еще подтвердил это. А кто бы мог, кроме Христиной тетки и Мегейлика, если, конечно, захотят ввязываться в это дело. Но для этого нужно съездить в Славгород. И никому другому, ему придется. Без всякой охоты, ну да раз нужно, Артем готов был и на это. Но Гудзий был против его поездки в Славгород: очень большой риск; другой способ нужно найти. Вот тогда Артему и пришла мысль — попросить Христю поехать вместо него в Славгород, к своей тетке. Это было тем более кстати, что у нее и без этого была потребность побывать в городе: ведь выбралась тогда в спешке, не заходя даже к Бондаренкам, не взяв ничего из своих пожитков, даже из одежды, в чем была, в том и поехала. И хорошо было бы отправить ее подводой с какой-нибудь оказией, а не поездом. Чтобы сразу смогла забрать все свои вещи да поскорей бы и вернулась, — если не за день обернется, то по крайней мере дня за два, не больше. Продумано было у него и то, что именно должна была привезти от тетки: ту фотографию, что он видел, тайком от дядьки Ивана, конечно, да хотя бы несколько слов за ее подписью о том, что изображенный на фото приятель Лиходей Пашко столовался у нее как его гость на прошлой неделе в течение нескольких дней. А если бы захотел еще и Мегейлик поставить свою подпись, еще лучше…