Рицонни одобрительно кивает головой и говорит:
— Что ж, это идея хорошая — послать в Германию наших рабочих для ознакомления с производством, но для ее осуществления требуется попросить разрешения управления Паровозостроительным заводом.
Артему не стоит большого труда, чтобы разобраться, куда клонит директор: я, мол, поддерживаю вас, а уж решает начальство. Моя хата с краю.
— Зачем вы, господин директор, все время нам тычете в лицо: разрешение да разрешение? Отдайте наши двадцать тысяч рублей, и мы сами, без разрешения управления, найдем, куда послать наших рабочих.
Директор не соглашается с таким требованием Артема:
— Самоуправства я не одобряю. Но послать рабочих в Германию, чтобы посмотреть производственную жизнь на крупных механизированных предприятиях, — вещь полезная, и я буду об этом ходатайствовать перед управлением. Буду также просить управление об удовлетворении ваших предложений о строительстве технического училища…
Так и разошлись.
Всеобщая июньская забастовка
На Сабуровой даче большие перемены. Фельдшерица Даша Базлова вступила в партию и получила членский билет за № 6 Cабуровского района. Создан особый Сабуровский район. Чтобы пребывание Артема в больнице не вызывало особого внимания, решено его законспирировать перед больничной администрацией. Так появился новый мастер по проверке водосточных труб. Он проведен по штатным книгам больничной конторы. Организованы и работают несколько политических кружков для наиболее сознательных рабочих и медицинского персонала больницы. В большом здании пансионата, где содержатся психические больные из состоятельных семей, имеется обширное подвальное помещение. Там находятся комнаты для прислуги. Здесь устраиваются политические занятия. Сюда часто приходят рабочие с близлежащих заводов за нелегальной литературой и приносят для сохранения оружие: револьверы, бомбы, динамит и патроны. На каждый день Артем дает пароль Базловой, по которому она принимает людей и передает им поручения от имени партийного комитета.
В те дни, когда намечено провести заседание общегородского комитета партии, далеко от больницы ставятся патрули для охраны от возможных налетов полиции.
В один из июньских вечеров было разослано извещение об экстренном заседании комитета. К ночи в больницу собрались члены рабочего комитета группы «Вперед» и представители районных организаций. Заседание открыл Артем Уже вернулся из-за границы Пал Палыч (Авилов) и информировал товарищей о решениях III съезда партии.
На экстренном заседании комитета Артем рассказал о событиях на Черноморском флоте, о восстании в Одессе и переходе на сторону революции броненосца «Потемкин». Эти события с очевидностью подтвердили своевременность призыва партии к восстанию. Артем поставил вопрос о том, в какой степени большевики Харькова готовы к принятию сигнала о восстании. Все ли делается в районных организациях и по крупным предприятиям для того, чтобы встретить решающий день? Артем предложил в знак солидарности с восставшими матросами объявить в Харькове всеобщую политическую забастовку. Тревожный гудок с Паровозостроительного завода должен быть подхвачен тревожными гудками всех заводов города. Всеобщая забастовка будет проверкой, репетицией к более решительным выступлениям харьковского пролетариата.
Утром 27 июня в Харькове была объявлена всеобщая политическая забастовка. Меры, предпринятые комитетом большевистской группы «Вперед», дали свои результаты. Бастовали не только паровозостроители, но и рабочие заводов Гельферих-Саде, Шапара, Тиля, портные, пекари и другие.
Рабочие вышли на улицы. Это была чисто политическая забастовка, а поэтому — никаких экономических требований к хозяевам. Как началась она организованно, так и закончилась. 29 июня по призыву большевиков рабочие закончили забастовку и вернулись на предприятия. Такой сплоченности и сознательности пролетариат Харькова еще не знал. Пробная мобилизация всех сил рабочих удалась на славу.
В забастовке приняли участие более 60 заводов и мелких предприятий, около 75 процентов всех харьковских рабочих. Три дня и три ночи боевая дружина харьковских большевиков вела ожесточенную борьбу с черносотенцами, полицией и казаками, ликвидировала попытки устройства еврейских погромов и избиения революционного студенчества.
Подводя итоги всеобщей политической забастовки, Артем и его товарищи из группы «Вперед» писали в прокламации:
«Цена и смысл этой забастовки исключительно в том, чтобы выяснить свои силы и заявить перед всеми о своей солидарности со всем российским пролетариатом, выступившим на борьбу за политическую свободу…»
Артем громит Милюкова
На гребне революционных событий буржуазия кралась к власти. Руками рабочего класса она хотела загребать жар. В Харьков приехал профессор Милюков, один из руководителей будущей кадетской партии. Милюков должен был прочесть лекцию в доме губернской земской управы. Заранее было оповещено, что вход свободный. Артем с большой группой рабочих Паровозостроительного завода и Гельферих-Саде пришли на лекцию.
В ярко освещенном зале богатого дома был представлен «цвет» высшего общества Харькова. Сам городской голова явился послушать знаменитого гостя из столицы. Большевики Харькова решили воспользоваться удобным случаем и устроить неожиданное выступление Артема. Пусть представители буржуазных кругов услышат голос рабочего класса. Операция эта была рискованной, потому что собрание охранялось большим отрядом полицейских и еще большим числом шпиков в гражданской одежде. Чтобы не было провала, молодые люди из Артемовой гвардии расположились и в партере, среди «чистой» публики, поближе к трибуне, и у входов в зал, чтобы в непредвиденном случае блокировать помещение.
Один из молодых рабочих был одет в офицерскую форму.
Милюков говорил долго и красиво. Он в меру критиковал правительство за бездарное ведение войны. Хулил неспособных министров, намекал на то, что есть в стране достойные люди, которые могут руководить народом. Призывал бороться с казнокрадами, взяточниками… Смысл речи Милюкова сводился к тому, что больного — русское самодержавие — нужно заботливо лечить. Руководители хозяйственной жизни страны, промышленники и коммерсанты, должны быть привлечены к управлению, их опыт должен послужить бедной нашей родине…
Шумными аплодисментами закончилась лекция. Профессор был очень доволен собой, благодарил за внимание и, благосклонно обращаясь к публике, спросил:
— Нет ли желающих задать вопросы или высказаться?
Откуда-то из задних рядов раздался громкий и спокойный голос:
— Я прошу слова!
Артем прошел через весь зал и медленно поднялся на кафедру.
На новом ораторе не было черного вечернего костюма — сапоги, простенькие темные штаны и синяя косоворотка.
— Здесь, в зале, собрались так называемые хозяева жизни. Те, в чьих руках находятся заводы, фабрики, железные дороги, торговля. Господин профессор от вашего имени выражал здесь гнев по адресу царского самодержавия и правительства. Да, плохо ведет ваши дела царь Николай Второй, и вы справедливо критикуете его методы руководства страной. Вы ждете нашей рабочей помощи в том, чтобы исправить дела в государстве. И надеетесь с нашей помощью вырвать у царя конституцию, навести ваш порядок в стране, чтобы с еще большей силой «культурно» эксплуатировать трудящихся. Боюсь, что вы рассчитываете на политических дураков, когда выражаете надежду на то, что рабочие помогут вам добраться к власти. Наши с вами цели в революции диаметрально противоположны. Мы в революции пойдем до конца: свергнем самодержавие, а потом возьмемся за вас и отберем у вас заводы и фабрики, хозяином которых может быть только тот, кто на них трудится…
В зале раздались гневные возгласы. Артем не обращал на них внимания. Он не оставил камня на камне от всех построений Милюкова. Ясно и точно изложил программу большевиков в революции. Он напомнил о только что закончившейся политической забастовке в Харькове и заключил свою речь словами: