Артемка всегда останавливается возле огромной стеклянной витрины. Чего там только нет! Рыбки золотистые и красные, полосатые и в крапинку. Щеглы, дрозды и канарейки, неправдоподобно красивые попугайчики, ленивые, неповоротливые черепахи, толстые хомячки, вечно почему-то дремлющие на своей мягкой подстилке, и белочка. Она обычно сидит на задних лапках в тесной маленькой клетке и грызет орехи. Рядом с клеткой на белой бумажке крупно написана цена: 12 рублей. Всякий раз Артемка испытывает острую жалость к этому маленькому красивому и беззащитному зверьку. Было бы у него двенадцать рублей — выкупил бы он белочку, унес бы далеко за город, в лес, и выпустил бы ее на свободу…
Сзади что-то хрустнуло. Кто-то подошел к витрине, остановился рядом.
— Привет, Артемий.
Артемка удивленно обернулся.
— Акула? Ты откуда?
— Ты что, как милиционер, каждый раз всякие вопросы мне задаешь? — нахмурился Пашка, — Я тебя спрашиваю, откуда ты?
— Пожалуйста, если интересно, спрашивай, — улыбнулся Артемка. — Мне скрывать нечего.
— А я что, по-твоему, скрываюсь? — В голосе Акулы послышались железные нотки. — Я тебе, кажется, уже втолковывал: просто не хочу, чтобы меня тетка отыскала. Ты понял?
— Конечно, понял. Я и молчу.
— Ну и на том спасибо. Как житуха?
— Житуха — ничего. А ты как?
Пашка махнул рукой и вдруг жестко посмотрел на Артемку.
— Ты долг отдавать собираешься?
Артемка сразу как-то сник. Он уже давно снова откладывает понемножку из тех денег, что дает мама на обеды в школу, но, во-первых, дело подвигается страшно медленно, во-вторых, Генка Короткое где-то раздобыл отличный портрет Юрия Сенкевича, того самого, что плавал с Туром Хейердалом на «Ра» и намекнул Артемке, что отдаст портрет только в обмен на шариковый карандаш в форме гвоздя. А такой карандаш был у Веньки Антонова. Венька заломил за него целый рубль.
Артемка пробовал соседским фотоаппаратом сам сфотографировать Сенкевича во время телевизионной передачи, но тот постоянно шевелится, разговаривает! В общем, с рублем пришлось распрощаться.
— Слушай, Пашка, — неуверенно начал Артемка, — четыре рубля я могу отдать тебе сию минуту. Постепенно верну и остальные. Идет?
Пашка хищно сощурился.
— Когда деньги нужны были тебе, ты их у меня как получил, все сразу или по копейке? Чего же сам крохоборничаешь?
— Я не крохоборничаю, но…
Пашкино лицо стало свирепым:
— Чтобы сегодня вечером деньги были. Все двадцать пять рэ. Понятно? И никаких «но». Смотри, со мной ссориться опасно, — добавил хищно Акула, и Артемке стало не по себе.
— Но где же я возьму сразу столько денег?
— А мне какое дело? — огрызнулся Акула и пошел, прочь. Уже на ходу бросил через плечо: — Когда брал, о чем думал?
— Я же думал — постепенно….
Вдруг Акула остановился, обернулся.
— Хочешь заработать?
Артемка растерялся:
— Как? А я смогу?
— Ничего хитрого. Один вечер — и долой весь долг.
Артемка не верил своим ушам. Всего один вечер, и он полностью рассчитается с Акулой!
— А ты не шутишь?
— Какие шутки!
— Это что, у вас на заводе?
— Заработать везде можно. Не только на заводе. Мать сегодня в ночную?
— В ночную.
— Порядок. Часам к одиннадцати приходи на Садовую, где новый дом строят, девятиэтажный.
— К одиннадцати? Почему так поздно?
— Боишься, что не выспишься? Выспишься! Завтра же воскресенье.
— Я не поэтому…
— Ах, испугался? Темно, ножки от страха дрожат, мамочка велит уже в постельке лежать, да? — закривлялся Акула. — Не хочешь — не надо. Насильно тащить тебя никто не станет.
— А что я все-таки буду делать?
— Сказал — объясню вечером. Сейчас некогда. Тороплюсь.
Артемка прикинул: в самом деле, он ничего не теряет. Придет, выслушает Акулу, и, если то, что ему предложат сделать не подойдет, Артемка скажет: «Оревуар!»
А вдруг сегодня он и в самом деле навсегда освободится от долга?
— Хорошо. Я приду.
Акула оживился, подобрел.
— Тогда покедова. Да смотри, помалкивай, что меня видел.
— Я же обещал.
И они разошлись.
В темном переулке
Минут без пяти одиннадцать Артемка был уже на месте. Он стоял один на плохо освещенной улице возле каменной громады в девять этажей с чернеющими провалами еще не застекленных окон. Было тихо. Лишь с проспекта Карла Маркса сюда доносился шум автомобилей, чей-то смех.
Еще когда в городе лежал снег, в этом месте снесли несколько деревянных домишек и теперь сооружали высоченный дом с просторными лоджиями.