Артемка снова пробежал глазами по этажам. Представил себе пустынные лестничные пролеты, безлюдные квартиры, еще без дверей и оконных рам, сквозняковую гулкость и темноту этого пока мертвого дома и поежился. Где-то там сейчас, перешагивая через строительный мусор, натыкаясь во тьме на неожиданные предметы, бредет осторожно все выше и выше Пашка…
Прошло минут пятнадцать. А может, и больше. И на улице, и в доме стояла мертвая тишина. Артемка замер в неподвижной позе, прислушиваясь и не отрывая глаз от чуть светлеющих в ночи высоких стен.
Прошло еще несколько долгих и томительных минут. Внезапно послышался звон разбитого стекла. Что это, где? Где-то не очень далеко. Может, Пашка в темноте нечаянно разбил что-то? Нет, вроде эти звуки донеслись совсем не из дома, а из-за ограды, которой обнесена стройка.
Кто-то тихо и протяжно засвистел.
Артемка весь напрягся.
Через минуту-две послышался топот. Сюда бежали. Кто? Зачем? Дать Пашке сигнал, а самому скрыться? А может, притаиться, замереть, и бегущий промчится дальше, ничего не заметив?.. Шаги уже совсем рядом!..
Артемка оглянулся.
В заборе качнулась доска, и в образовавшееся отверстие протиснулся Акула.
— Ты откуда? — изумился Артемка.
— Заткнись… — Акула запыхался. — Смываемся. — И, опустив доску, он побежал.
Артемка, чувствуя, как у него все холодеет внутри, бросился за ним.
Миновав несколько улиц, они нырнули в маленький, густо заросший сиренью скверик. Здесь перевели дыхание, прислушались.
— Кажется, пронесло, — выдохнул Акула.
— А что случилось? — Артемке все еще было страшно.
— Ничего! — тихонько засмеялся Акула. — Слава богу, ничего!..
— Я что-то не пойму…
— И не надо… — перебил Пашка Артемку. — И не надо тебе, теленок, ничего понимать. Сейчас пойдешь домой, баиньки. Считай, что два рупчика из двадцати пяти ты мне отдал. Остальные — отдашь потом, как разбогатеешь. А если где-нибудь пикнешь про сегодняшнее — оторву голову и скажу, что так и было. Усвоил?
На следующий день
На следующее утро Артемка, проснувшись, сразу же ощутил на душе какое-то тревожное чувство. «Отчего бы это? — подумал он. — Ах да, вчерашняя история с Акулой… И зачем я только в нее ввязался!»
Артемка не был уверен, но почему-то все больше и больше склонялся к мысли, что вчера он сделал что-то неладное, что все эти Пашкины разговоры насчет спора с кем-то — сплошная выдумка. В самом же деле Пашка вчера сотворил какую-то пакость, а он, Артемка, был его соучастником, А может, все Артемкины опасения — это просто взбудораженное воображение? И думает он так о Пашке со злости, потому что Пашка вчера его надул! Обещал простить весь долг, а потом заявил: «Считай, что два рэ ты мне отдал», Расщедрился!
Впрочем, так Артемке и надо. Нашел кому верить — Акуле! Думал, раз Пашка на завод поступил, значит, он исправился! Нет, кончать надо всякие отношения с ним. Отдать долг — и прощай!
Нехорошо было на душе у Артемки. Неспокойно. Скоро придет с работы мама. Надо к ее приходу успеть обтереть все подоконники и вымыть пол в прихожей: там поднакопилось пыли. Мама придет усталая, пусть отдохнет.
И Артемка принялся за работу. Это как-то отвлекло его от мрачных мыслей. Через минуту он уже думал совсем о другом: «Вот бы научиться готовить вкусные обеды. И сегодня, в воскресенье, не мама бы угощала Артемку, а наоборот, он угощал бы маму! Вот бы здорово было!»
Артемка уже домывал пол в передней, когда щелкнул замок и вошла мама.
Артемка уже не первый раз моет дома полы и подоконники. Но мама удивляется этому каждый раз. Удивляется и шумно радуется: «Артемка! Умница ты моя! Как хорошо, как чисто! А я сейчас иду с работы и думаю: устала, прилечь бы хоть ненадолго, но ведь в квартире пора уже полы мыть… А ты вымыл! Тогда я сейчас прилягу. Минут на двадцать. А потом мы станем завтракать. Хорошо?»
Ну конечно, хорошо! Артемка уйдет на кухню и, пока мама спит, почитает. Он и чай может вскипятить, чтоб потом с ним не возиться, не ждать.
Притворив дверь на кухню, Артемка взобрался на свое любимое место — подоконник и уткнулся в книжку.
Но почитать ему в то утро не удалось.
Из дневника Артема Скворцова
«Ну и денек выдался у меня вчера. Прямо как в кино. Я узнал нечто очень даже интересное.
Дело было так. Я сидел на подоконнике и читал книжку, которую мне подарил Игорь Семенович. Джон Колдуэлл в мае 1946 года на маленькой яхте «Язычник» вышел из Панамского канала, чтобы пересечь Тихий океан и дойти до берегов Австралии.