— Много еще сдавать?
— Через два дня — последний.
— К нему готов?
— Хоть сейчас.
— Прекрасно. Тогда, может, завтра и пойдем?
Артемка впервые за время разговора взглянул Микуле Селяниновичу в лицо.
— Куда?
— На завод. Забыл?
— А-а… Нет, не забыл.
— Завтра я в первую смену, с восьми, вот мы с тобой пораньше и отправимся. Не проспишь?
— Нет. Я будильник заведу на всякий случай.
— Добро. Значит, договорились.
Утром Артемка проснулся еще до звонка. Но валяться в постели и ждать, когда зазвенит будильник, не стал. Поднялся, сделал зарядку, сполоснулся под душем.
Когда в квартире появился Микула Селянинович, Артемка уже ждал его.
— Ну, молодец, — похвалил Артемку Коваль, — Я, признаться, не верил, что ты подымешься так рано. Это хорошо. Это по-рабочему.
Они шли гулкими пустынными улицами. Город еще только просыпался.
Артемка старался незаметно подстроиться под размашистый шаг Микулы Селяниновича, но через какое-то время сбивался, давал ногам отдохнуть от напряжения и подстраивался снова. Вот бы сейчас, откуда ни возьмись, навстречу — Вика. «Ты куда это, Скворцов?» — спросила бы она удивленно. А он этак небрежно в ответ: «На машиностроительный». — «Зачем?» — «Нора серьезно о жизни подумать. Не до старости те футбол гонять!»
— А меня на завод пустят? — неожиданно забеспокоился Артемка.
— Со мной пустят, — успокоил его Коваль. — Сегодня я покажу тебе только наш цех. На другие у нас времени не хватит. Если заинтересуешься, в другой раз побываем в остальных. — Коваль посмотрел на Артемку. — Ты вообще-то себе представляешь профессию кузнеца?
— А как же: — торопливо отозвался Артемка и тут же замолчал. На память почему-то пришли строчки из песни: «Мы — кузнецы, и дух наш молод, куем мы счастия ключи…» И еще: «Эй, кузнец-молодец, расковался жеребец…» Но никакие ключи на машиностроительном заводе наверняка не куют, и жеребец тоже ни при чем.
Артемке захотелось как-то увильнуть от этой темы. Иначе Микула Селянинович поймет, что Артемка хвастун и враль. Надо срочно повернуть разговор на что-нибудь другое.
— А вы что закончили, Николаи Семенович?
Коваль вздохнул.
— Неуч я, Артем. Так вышло… Очень уж жизнь у меня смолоду трудная была. Ничего я не закончил. Все больше самоучкой, как говоримся. Правда, потом меня и на курсы всякие посылали, квалификацию свою повышал. Только это все не то… Хороша, когда у человека знания прочные, основательные, всесторонние…
Артемке стало неловко: зачем он начал об этом! Поставил Коваля в неудобное положение.
— Ну, ничего! — утешил он Николая Семеновича. — Зарабатываете ведь вы хорошо?
— Зарабатываю я хорошо, — подтвердил Коваль. — Это верно. Не каждый инженер столько получает.
— Вот видите! — обрадовался Артемка. — Зачем же вам учиться? И так проживете не хуже других!
— Э, нет! — Коваль даже приостановился. — Тут ты не прав. Учиться всегда надо. Всю жизнь.
— Всю жизнь? Зачем? — искренне недоумевал Артемка.
— Да ведь как только человек перестает учиться, у него сразу же вырастает хвост! Как у обезьяны. Закон природы!
— Ну да…
— Точно! Перестал человек учиться — и пошло-поехало. Обязательно такой гражданин начнет превращаться в обезьяну. Заработает денег — напьется. Проспится — снова ищет работу, чтобы получить деньги и опять напиться. Это что — жизнь? А такой тип — скажешь, человек! Нет! Обязьяна. И вред они наносят нашему обществу огромный. Это паразиты, балласт, который постоянно пытается тащить нас на дно.
— А ведь верно! — согласился Артемка. — Не человеческая эта жизнь. Взять хотя бы ту же тетку Степаниду. Ест и спит. Спит и ест. Водку пьет и по рынку шляется — деньги заколачивает, чтобы опять есть и пить. Говорить с ней не о чем. Она только сплетни собирает: кто-то кого-то зарезал, кто-то кого-то ограбил… Скоро на землю луна упадет и всему конец…
Артемка засмеялся.
— Я как-то спросил у нее, на чем земля держится, — на трех китах, говорит!
— Ну вот! Это в наше-то время такую ахинею нести! Нет, дорогой Артем Скворцов, — Коваль положил свою тяжелую руку на плечо Артемки, — мир держится на одном ките!..
От неожиданности Артемка даже сбился с шага:
— Что же это за кит?
Коваль громко засмеялся и хлопнул Артемку по спине широкой ладонью.
— А зовут его рабочий класс!
Артемка засмеялся тоже и снова стал пристраивать свой шаг к размашистому и твердому шагу Микулы Селяниновича.
Едва они свернули за угол, как Артемка совсем близко увидел огромные заводские ворота.
В проходной Коваль позвонил кому-то по телефону, потом передал трубку вахтеру, и тот, строго посмотрев на Артемку, сказал: