Дом спал. Кругом было тихо. Впрочем, не совсем тихо: из окна Кондратьевны летел оглушительный храп.
— Вот это самое окно… — шепнул Артемка. — Слышите?
— Еще бы! — так же шепотом отозвался, усмехнувшись, Глушко. — Не женщина — трактор!
— А потом она из окна р-раз на клумбу! И — через забор!
— На клумбу? — переспросил Глушко, стараясь, чтоб их никто не услышал. — На клумбу — это хорошо… Ну, ладно. Ты сейчас иди, досматривай свои сны. Дальше я управлюсь один.
— А помогать вам разве не надо? — разочарованно протянул Артемка.
— Нет, — улыбнулся понимающе Глушко, — не надо! Все, что ты мог, ты сделал. Только вот что… Завтра не очень рассказывай, что видел, где был, о чем с тобой говорили. Сможешь?
— Молчать я умею.
— Ценное качество.
— И, если надо, чтобы никому…
— Вот и хорошо. Договорились. Так надо для дела. Потом, если потребуется, мы тебя найдем. А теперь спасибо и до свидания. — Глушко протянул Артемке руку.
Как бы хотел Артемка, чтобы хоть кто-нибудь из знакомых хоть одним глазом увидел, как раным-ранешенько, можно сказать, глубокой ночью, когда город еще спит, он, Артем Скворцов, стоит рядом, будто с равным, с младшим лейтенантом милиции товарищем Глушко! Тот пожимает ему руку и благодарит за помощь. Так нет же, тишина, ни души. Дрыхнут, хоть самих через окно выноси.
— До свидания, товарищ младший лейтенант. Желаю успеха!
Почти у подъезда Артемка обернулся, зашептал:
— Как думаете, найдете грабителя?
Глушко оторвал глаза от клумбы, тряхнул головой, отозвался зловещим шепотом:
— Спи спокойно, дорогой товарищ! От милиции не уйдет!
Утром
Глухо хлопнула дверь. Артемка оторвал голову от подушки.
— Мама, ты?
В передней торопливо кто-то сбросил туфли, по полу зашлепали тапочки.
Мама вошла в комнату немного усталая, с легкими голубыми тенями под глазами от бессонной ночи. Вошла и страшно удивилась:
— Артемка! Ты еще в постели? Да ведь в школу опоздаешь! Быстро поднимайся!
Артемка вскочил, кинулся в ванную умываться. «Вот это да! — думал он. — Ночные приключения даром не прошли. Здорово я спал! Как убитый…»
Глянул в зеркало над умывальником. Ничего себе видик. Под глазами фонари. И нос распух. Еще бы. Так съездили. Думал, к утру отойдет, а оно почему-то наоборот. Когда ложился спать — было меньше заметно. Мама увидит — умрет от ужаса. Поплескав на лицо водой, Артемка промокнул глаза, нос, щеки мягким махровым полотенцем.
«Что сказать маме?..»
Холодная вода окончательно прогнала сон.
Мама хлопотала на кухне. На сковородке шипела яичница.
— Спишь, как сурок, а в доме такое творится. Пантюхину ночью обокрали! — сообщила мама.
— Что ты? — притворно удивленно отозвался Артемка.
— Представь себе, влезли через окно. А ты все время спишь — створки настежь. Садись ешь.
— Но у нас же второй этаж!
— О! Есть такие ловкачи — им и пятый нипочем. Садись, а то опоздаешь. Совершенно обнаглели! Мало того что ограбят, еще могут и перепугать до смерти.
Воспользовавшись тем, что мама заглядывала в духовку, Артемка скользнул за стол, опустил низко голову, слегка отвернувшись к окну.
— А что украли, не знаешь? — спросил он, обжигаясь яичницей.
— Взяли деньги. Тысячу двести рублей. И Пашкин костюм. Еще совсем новенький!
«А, так вот что за сверток был под мышкой у той женщины!» — мелькнуло в Артемкиной голове. А вслух он сказал:
— И Кондратьевна ничего не слышала?
— Ничего! — Мама гремела чашками в буфете. — Она, видно, вечером по обыкновению выпила и спала — хоть из пушек пали. Поразительно, всем кажется, что вор знал, где лежали деньги и костюм. Впрочем, чему тут удивляться! У Степаниды вечно пирушки, гости. Часто совсем случайные люди. Кондратьевна воет, причитает, а в милицию идти не хочет — боится почему-то.
— Милиция все равно узнает! — успокоил маму Артемка.
— Как же она узнает, если никто об этом не сообщит?
— На то она и милиция, чтобы все знать! От милиции не уйдешь!
Он торопливо доел яичницу, залпом выпил чашку молока, выскочил в прихожую. Здесь темно. Даже если мама выйдет к нему — так она иногда делает, — все равно ничего не заметит. А свет Артемка зажигать не будет.
— Ну, я побежал, отдыхай!
— Уроки у тебя в порядке? — Мама все-таки пришла в переднюю прежде, чем Артемка успел выскочить из квартиры. — Все задания приготовил?
— Приготовил.
Артемка уже взялся за скобу входной двери, но тут мама задержала его:
— Ну что ж ты так… Воротник смялся, словно у неряхи… Поправить надо. — Ее пальцы быстро-быстро бегали вокруг Артемкиной шеи, поправляя под курткой воротничок светлой в полоску рубашки, и вдруг остановились.