Это было настоящее бедствие. Артигас принужден был изменить свой первоначальный план. Он пересек Уругвай в декабре 1819 года и закрепился со своими войсками на другом берегу. После того как Латорре разбил авангард Абреу при Ибирапуита, войско продолжало наступать до Санта-Марии. Здесь после целой серии военных операций, не принесших решающих результатов, Артигас был вынужден вернуться в свою провинцию, чтобы раздобыть лошадей для своей сильно уменьшившейся кавалерии. Его войскам удалось избежать битвы, которую португальцы намеревались дать в Кебрадас-де- Белхармино. Враги решили действовать иначе: когда Артигас уехал, они напали на оставшихся солдат. Много патриотов здесь погибло, в том числе офицеры- индейцы — воспитанники Андресито. Этим разгромом ознаменовалось начало 1820 года — трагического года в жизни Артигаса.
Латорре, один из командиров Артигаса, пересек реку Такуарембо и закрепился на противоположном берегу, ожидая соединения с двигавшейся из Мисионеса дивизией, в авангарде которой был Сотело. Операция эта провалилась, так как воды реки сильно поднялись и это сделало невозможным соединение войск. В это время граф Фигерас, генерал-капитан бразильской провинции Рио-Гранде, прибывший на помощь Абреу с трехтысячным войском, настиг отряд Сотело. Это произошло 22 января. Португальцы жаждали возмездия за поражение при Ибирапуита, и месть их была жестока. От смерти и плена спаслись только те, кто сумел переплыть реку. Латорре с противоположного берега в отчаянии смотрел на эту расправу, не имея возможности прийти на помощь; он видел, как на его глазах гибли люди, в том числе Сотело, который до последнего момента старался внушать мужество своим солдатам. Видел Латорре, как были взяты в плен знаменитые офицеры — Льюпес, Сегундо Агиар и другие. От этой катастрофы спаслись лишь солдаты, которые смогли быстро углубиться во внутренние районы. Голодные, без обуви, они дошли до лагеря Артигаса в Матаохо.
Хотя это и кажется совершенно невозможным, Артигас собирал новые силы для борьбы. Уже двигаясь на Мангрульо, он узнал о разгроме в Такуарембо и был глубоко этим подавлен; слишком жесток и несправедлив был этот удар. В течение нескольких дней он пребывал в совершенном молчании и одиночестве. Единственным его утешением была надежда, что, быть может, Рамирес и Лопес, два выдающихся вождя Литораля, сумеют пойти на Буэнос- Айрес и что Ривера, его отважный «дон Фрутос», еще держится в родной провинции. Но эта надежда длилась недолго: вскоре он узнал, что Ривера подкуплен португальцами и перешел на их сторону. Артигас понял, что все потеряно. С ним все еще находилась горстка преданных офицеров — Латорре, Техера, Агиар, Монтерросо; они продолжали внушать ему мысль начать все сызнова. Но Артигас, казалось, уже ни во что не верил. Однажды утром он позвал Латорре и сказал ему:
— Собери войско и от моего имени распусти его. Пусть люди уходят куда хотят. Я больше не буду вести борьбу с португальцами. Всякое сопротивление отныне кажется мне бесполезным.
Латорре собрал солдат и передал им эти скорбные последние слова вождя. Их было четыреста человек — все, что осталось от войска Восточной провинции. Произнеся последние слова, Латорре приказал солдатам разойтись. И тут произошло нечто непредвиденное. Армия, от которой осталась горстка людей, закаленных в тысячах битв, оборванных, разутых и голодных, услышав приказ разойтись по домам, не шелохнулась; не двинулась с места. Некоторые из бородатых солдат, покрытые рубцами от ран, заплакали, уставившись в землю, как будто отныне жизнь теряла для них всякую цену.
Когда об этом доложили Артигасу, он был потрясен; это вдохнуло в него новую силу, и он решил продолжать борьбу. Только несколько человек попросили разрешения отлучиться, чтобы «подкрепиться», как они говорили. Среди них был офицер Касерес, единственный, кто в тот памятный день оказался дезертиром.
Артигас теперь надеялся на получение помощи от друзей в Литорале. Прежде чем заняться снаряжением новой кампании, ему надо было устроить свои семейные дела. Для этого он направился в Мандисови к своей жене Мельчоре Куэнка и детям — Сантъяго и Марии.
Когда Артигас пересекал реку Уругвай напротив Конститусиона, его сопровождали несколько близких ему офицеров. Артигас был молчалив и сдержан. Позади оставалась целая жизнь, полная борьбы, гениальных планов и страданий, а главное — огромный мир обездоленного люда, который его никогда не предавал. Этот мир обездоленных, которых он хотел сделать счастливыми, не раз погибал, но всегда возрождался и сейчас вновь ожил в Мангрульо, как мифологический Антей, когда ему удавалось приникнуть к земле. Все это оставалось позади, за едва заметной полоской пены, которую оставляла за собой шлюпка, перевозившая его на другой берег, быть может, навсегда. Его фигура была теперь еще более сутулой, морщины на лице углубились и стали еще заметнее, а глаза, утратившие блеск, были устремлены вперед, где уже наступали сумерки.
Война провинций Междуречья. Бегство от
преследователей
Пока Артигас вел отчаянную борьбу против португальцев, его союзники, каудильо в Литорале, пользовались всеми преимуществами добытой в битвах независимости. Власти Буэнос-Айреса были серьезно обеспокоены тем, что их торговые связи с каждым днем все больше и больше нарушались из- за политики Федеральной лиги. Они предпринимали самые различные меры, чтобы любым способом вновь завладеть внутренними портами страны, и прежде всего городом Санта-Фе ключевым пунктом внутренней торговли. В ноябре 1818 года правительство Буэнос-Айреса начало военные действия с целью подчинить себе эту провинцию. Губернатором Санта-Фе был в то время Лопес. Понимая, что его собственные ресурсы исчерпаны, и учтя выгодные условия, предложенные ему Буэнос-Айресом, Лопес согласился прекратить военные действия и заключить договор. 5 апреля 1819 года договор был подписан Лопесом, а со стороны Буэнос-Айреса — генералом Виамонте.
Ни Артигас, ни Рамирес, каудильо Энтре-Риоса, конечно, не участвовали в этом. Провинция Санта-Фе вторично предала дело единства Лиги, заключив сепаратный договор. Артигас тотчас же отправил в Кабильдо Санта-Фе послание, в котором писал: «Для меня было бы менее тяжким узнать о военном поражении, чем увидеть упадок духа, ранее вдохновлявшего наш союз». В этом же письме он просил дать ему войска для продолжения борьбы с португальцами (это был тот период, когда он намеревался осуществить третий план атаки на врага). Поведение правителя Санта-Фе, который предоставил свои порты в распоряжение нейтралистской власти, подрывало всю политику Лиги.
Примерно в это же время в Монтевидео приехал монархист Альвеар вместе с кучкой других политических авантюристов. Он задумывал организовать пиратскую экспедицию, которая должна была действовать в интересах Буэнос-Айреса. Главная же его цель заключалась в том, чтобы перетянуть на свою сторону лидера провинции Энтре-Риос Рамиреса, оторвать его от Артигаса и воспользоваться его силами для осуществления своих собственных давно лелеемых им планов восстановления монархии.
В июне 1819 года, после тридцати восьми месяцев беспрерывных неудач, ушел в отставку Пуэйрредон, постоянно колебавшийся между политикой распространения революции на другие американские земли, как об этом мечтал Сан-Мартин, с одной стороны, и защитой корыстных интересов портеньос — с другой. К тому же он устал от борьбы с Артигасом. Его заменил Рондо, который сразу же предложил заключить «длительный мир» с Санта-Фе и, если это возможно, с Артигасом. Он послал к Артигасу эмиссара, вновь предложив ему союз и мир во имя борьбы с общим врагом — испанцами. Артигас ответил посланием, в котором писал: «Сначала откажитесь от презренных планов вашего предшественника и внушите общественному мнению доверие! Сначала разорвите отношения с португальцами! Этими поступками вы сможете обеспечить успех дальнейших совместных шагов».