На обоих берегах Ла-Платы после изгнания английских захватчиков жизнь, казалось бы, восстановила свой прежний ритм. Но все пережитое, а также события в Европе должны были рано или поздно отозваться в этих местах. Быть может, важнейшим последствием вторжения англичан было пробуждение у креолов самосознания, чувства собственной ответственности.
Многие из них даже вступали в контакт с англичанами, ища у них поддержки своим антииспанским настроениям. Англичане, в свою очередь, были заинтересованы поближе узнать о их умонастроении и их позиции в отношении существующего режима. Но союз с англичанами не мог решить проблемы, мучившей креолов. Мануэль Бельграно, один из будущих вождей освободительной войны, в разговоре с англичанином сказал: «Мы хотим либо иметь пока старого хозяина, либо не иметь никакого… Хотя независимость и сможет быть достигнута под покровительством Англии, она нас покинет при первом же выгодном для нее случае, а нам придется тогда вновь попасть под власть испанской шпаги».
Однако было очевидно, что креолы положительно оценили опыт экономической политики англичан. Они оценили выгоду свободной торговли, идея которой станет одним из главных лозунгов будущей освободительной борьбы.
Участие Артигаса в Майской революции
Как уже было сказано, одной из непосредственных причин, ускоривших начало борьбы за независимость, были последствия английской интервенции. Казалось, Испания должна бы учесть опыт недавнего прошлого и принять соответствующие меры. Однако этого не произошло. Все события здесь были лишь отражением серьезнейшего кризиса, наступившего в Испании после вторжения в нее наполеоновских войск. Король Фердинанд VII был взят в плен. В Испании началась общенародная освободительная война. Фактически и законодательно рушилась навсегда политическая система, установленная метрополией в Испанской Америке.
В Ла-Плате сразу же определились две политические партии, отражавшие борьбу интересов различных слоев общества.
Эти партии наметились еще в конце 1808 года, когда встал вопрос о замене колеблющегося вице-короля Линье. (На этот пост он был поставлен креольской верхушкой после смещения Собремонте.)
«Испанцы» были партией монополистов, ростовщиков, откупщиков, которые ссужали государство и частных лиц деньгами. Они фактически владели богатствами вице-королевства, от них зависели производители товаров. Пользуясь огромным влиянием в области политики, они добивались важнейшей для них цели — не допускать в страну английских купцов. Представители этой партии занимали в колониальном управлении самые высокие посты — алькальдов, судей, членов консульства (торгового управления). Благодаря своим позициям в консульстве они сумели сорвать свободный вывоз и продажу кож. «Испанцев» поддерживало высшее офицерство. Они мечтали о создании собственной Хунты наподобие Центральной хунты в Испании, возникшей после падения монархии, и находились в прямом контакте с правительственной Хунтой, образованной в Монтевидео на заседании Кабильдо Абьерто 21 сентября 1808 года. Эта Хунта, которую возглавлял Элио, была откровенно происпанская.
Другую партию Ла-Платы — партию патриотов — составляли креолы. Это были уроженцы Америки, мечтавшие о самостоятельности. Идеологически они были близки энциклопедистам, передовым французским философам, и открыто выступали против монополизма. Однако они боялись начать борьбу за образование собственной Хунты, чтобы не дать возможности испанской партии встать у ее руководства, как это произошло в Монтевидео.
Что касается позиции вице-короля Линье, то она была колеблющейся: он барахтался между двумя берегами.
Был, наконец, еще третий фактор, игравший определенную роль в этих исторических событиях, — английская дипломатия. Своим трамплином она избрала португальский двор, переехавший в Рио-де-Жанейро после занятия Португалии французскими войсками. Англия посылала в Буэнос-Айрес своих агентов и посланцев, а также свои эскадры, которые в данном случае играли роль «первостепенного дипломатического орудия».
В феврале 1809 года Центральная хунта в Севилье сместила Линье с поста вице-короля Ла-Платы и направила в Рио-Де-Жанейро ловкого дипломата маркиза де Каса Ирухо. Ему было поручено следить за принцессой Карлотой, сестрой свергнутого короля Испании, которую англичане хотели выдвинуть как претендентку на престол в Ла-Плате. А на место Линье Центральная хунта направила генерал-полковника Валтасара Идальго де Сиснероса, потерпевшего поражение от англичан в знаменитом Трафальгарском сражении. Сиснерос прибыл сначала в Монтевидео, где он провел около месяца, а затем, несмотря на маневры различных группировок, стремившихся сохранить Линье на его посту, переехал в Буэнос-Айрес и взял власть в свои руки. Он стал правителем Ла-Платы в тот момент, когда, как говорили, «лучше было быть последним солдатом самого ничтожного полка, чем вице-королем». Заняв свой пост, Сиснерос начал открыто поддерживать испанскую партию и душить все проявления недовольства.
Чтобы иметь возможность готовить войска для подавления развивавшегося движения за независимость, он обратился за займом к коммерсантам. Не получив от них ничего, кроме обещаний, Сиснерос был вынужден прибегнуть к внутренним налогам, а также удовлетворить просьбу англичан о свободной торговле. Она была крайне выгодна помещикам-креолам и привела к оживлению колониальной экономики.
Несмотря на то, что и Кабильдо и Консульство Буэнос-Айреса положительно отнеслись к этому, представитель консульства города Кадиса — центрального управления всей торговлей испанской империи — резко высказался против предоставленной англичанам свободы торговли. Один из представителей монополистических кругов, Фернандес де Агуэро, сделал попытку с помощью искусной софистики доказать, что английская торговля принесет колонии тяжелые бедствия. В ответ на это помещики поручили блестящему молодому адвокату Мариано Морено выступить с защитой экономических интересов колонии и предложить наиболее срочные и решительные меры для улучшения положения.
Мариано Морено был креолом, выходцем из простой семьи. Он изучал каноническое и юридическое право в городе Чуки-саке и тогда же познакомился с наиболее значительными произведениями французской литературы, из которой возникли лозунги Великой Французской революции. В провинции Верхнее Перу (она в то время входила в состав вице-королевства Ла-Платы) он близко узнал жизнь перуанских индейцев, увидел, как жестоко их эксплуатировали. Постепенно у него сформировалось мировоззрение, истоками которого были самые передовые идеи века.
Морено составил так называемый «Меморандум скотоводов», в котором был сделан глубокий экономический, юридический и политический анализ положения дел; он сформулировал необходимые, с точки зрения интересов американцев, изменения в торговых отношениях с Испанией и высказался за свободные и открытые связи с английским рынком. В этом меморандуме Морено не только разбил в пух и прах изощренные софизмы и — аргументы Агуэро; доказав несправедливость и эгоистическую сущность режима колониальной торговой монополии, он обосновал необходимость немедленно ее ликвидировать.
Хотя меморандум был написан всего за несколько дней, он представлял собой плод долгих и глубоких раздумий Морено. В нем нетрудно заметить следы изучения философии физиократов и английской школы политической экономии, а также ссылки на Руссо и Адама Смита. Глубокое знание европейской и американской политики, ясное представление об исторических и социальных процессах в испанских колониях характеризовали этот документ.
6 ноября 1809 года Сиснерос утвердил декрет о непосредственной торговле Ла-Платы с союзниками и нейтральными странами. Результаты этого не замедлили сказаться: экспорт кож поднялся с 780 тысяч штук в предшествующем году до полутора миллионов только за шесть последующих месяцев; таможенный сбор поднялся с 4 миллионов до 6 миллионов песо.
В авторе «Меморандума скотоводов» партия патриотов нашла своего настоящего вождя, и с этого момента он стал руководителем всех политических акций. У Сиснероса же началась пора сплошных неудач. Вице-короля его же соотечественники-монополисты обвиняли в измене интересам родины и требовали, чтобы он любой ценой отделался от Морено. Но Морено отвергал все предложения, которые делал ему Сиснерос. Морено имел уже свою партию, свое знамя борьбы и свою программу. В скором будущем должна была, наконец, появиться Хунта, за которую он боролся. Он мечтал стать ее мозгом и сердцем. Сиснерос поздно взялся за дело — революция теперь была неотделима от своего отважного вождя.