Но наращивать высокий темп наступления мешали грязь и разбитые дороги. Поэтому при развитии наступления вся тяжесть непрерывной огневой поддержки стрелковых подразделений легла на батальонную, полковую и частично на дивизионную артиллерию, а также на истребительные противотанковые полки. Для артиллерии не хватало средств тяги, но благодаря неиссякаемой солдатской сметливости, инициативе выход всегда находился. Например, в приведенных выше случаях, когда к танкам прицеплялись пушки, а их расчеты усаживались на броню.
Орудия батальонной и полковой артиллерии не так тяжелы: вес их колеблется от 600 до 900 килограммов. По сравнению с весящими от трех до девяти тонн, это были действительно легкие пушки, их перекатывали вручную. Но понятие о весе весьма относительно. Даже самую легкую 45-миллиметровую пушечку тащить вручную не так-то просто. По хорошей дороге ее перекатывал расчет из пяти-шести человек. В бою же путь движения никогда не бывает хорошим. Чтобы не отстать от боевых порядков пехоты, артиллеристы тянули свои пушки по снежному полю, изрытому траншеями, окопами и множеством больших и малых воронок. Все эти препятствия воинам приходилось брать под постоянным огневым воздействием противника, и к тому же вести огонь по врагу, подносить самим снаряды, а потом вновь все дальше, вперед перекатывать орудия… Люди выбивались из сил, но заставляли себя преодолевать усталость, неотступно продвигались за пехотой, поддерживая ее своим огнем.
Бой не бывает без потерь. Несли потери и орудийные расчеты. Так что нередко в них оставалось по четыре, а то и по три человека. В таких случаях орудия могли еще стрелять, но поредевшим расчетам становилось не под силу передвигать пушки. И тут на помощь артиллеристам приходили пехотинцы. Это стало неписаным железным законом взаимной выручки в бою. Все понимали, что орудия сопровождения пехоты не должны отставать. И они не отставали.
Хотя наступление развивалось медленнее, чем нам хотелось, все же наши войска упорно продвигались вперед, и враг терял одну позицию за другой, то тут, то там нависала угроза его полного окружения.
Гитлеровское командование всячески старалось не допустить соединения наших танковых и механизированных частей в районе Советского. Однако 23 ноября они соединились, а к 25 ноября совместно со стрелковыми дивизиями закрепили достигнутый успех и создали плотное кольцо окружения вражеской группировки. К 30 ноября 1972 года занятая окруженной группировкой площадь уменьшилась более чем вдвое.
Поняв, что окруженным войскам грозит полное истребление, немецко-фашистское командование уже в последние дни ноября начало перебрасывать к Волге свои резервы с запада. Наше командование приняло меры, чтобы создать внешний фронт окружения, дабы не позволить врагу выручить свои войска.
Чтобы показать, какую роль сыграла артиллерия в ноябрьских боях, приведу некоторые цифры. Артиллерия только нашего Донского фронта за 12 дней обрушила на противника более 3,5 тысячи тонн металла и взрывчатого вещества. Для подвоза такого количества боеприпасов одним рейсом понадобилось бы около 14 тысяч полуторатонных автомобилей. Длина такой автомобильной колонны составила бы около 400 километров.
Артиллерия Донского фронта нанесла противнику тяжелые потери: уничтожила более 1300 различных целей, в том числе 50 артиллерийских и минометных батарей, 370 станковых и ручных пулеметов, 570 дзотов, блиндажей и большое количество живой силы. Кроме того, в ходе наступления было подавлено огромное количество различных целей — артиллерийские и минометные батареи, отдельные орудия, минометы и пулеметы.
Только один истребительный противотанковый артиллерийский полк под командованием майора Котеловского, который сопровождал кавалерийское соединение, за период с 19 по 30 ноября сжег 180 автомашин, разбил 35 огневых точек, обеспечил захват двух аэродромов с 40 самолетами. Артиллерийская противотанковая истребительная бригада под командованием полковника Зубкова за этот же период истребила 140 автомашин, 20 тягачей, до батальона пехоты. Истребительный противотанковый артиллерийский полк майора М. А. Мазы, обеспечивая бой танкового соединения, уничтожил 23 танка, 94 автомашины, 17 огневых точек, 45 повозок с грузом, 9 противотанковых орудий, одну самоходную пушку и до 2 батальонов пехоты.
Велика была роль и зенитной артиллерии. Вместе с истребительной авиацией она не позволяла вражеским самолетам бомбить наши войска и тылы. К началу Сталинградской операции наша зенитная артиллерия на всех трех фронтах значительно усилилась, ее действия стали более решительными и целеустремленными. Она сбила 125 самолетов врага.
Наступил декабрь 1942 года. Дон сковало прочным льдом. Участились снежные метели, заметая фронтовые дороги. Их расчищали сотни и тысячи людей. В условиях приволжских степей суровая зима создавала особые трудности для размещения войск. Единственным укрытием от пронизывающих насквозь ветров, не считая немногочисленных деревень, были балки. К ним тянулось все живое.
В безлесных степях с большим трудом приходилось добывать топливо. Невозможно было раздобыть материал, чтобы делать двери для землянок и блиндажей. Вместо дверей использовались плащ-палатки, которые слабо удерживали тепло.
Мороз и метели сильно мешали нашему наступлению. Но вместе с тем они были нашими союзниками, потому что вражеские солдаты и офицеры имели обмундирование далеко не по сезону. Фашистское «воинство» с каждым днем все больше теряло свой внешний вид: солдаты кутались в награбленные у местного населения женские платки, кацавейки, стеганки и даже тряпье, которое кое-как защищало их от лютого холода. Выглядели они весьма комично, эти новоиспеченные «завоеватели».
Советский народ, Коммунистическая партия и Советское правительство, несмотря на огромные трудности, хорошо позаботились о своей армии: солдаты и командиры имели теплое белье, стеганые ватные шаровары и телогрейки, полушубки, шапки-ушанки, валенки, теплые рукавицы. Морозы и пронизывающие ветры были им не так уж страшны. Но сам театр военных действий продолжал создавать серьезные трудности при расположении боевых порядков войск, особенно артиллерии. Выбор огневых позиций для батарей стал большой и трудной проблемой.
Как же выходили из положения артиллеристы?
Немногие батареи располагались в неглубоких балках, большинство их находилось на гладкой, как стол, местности в специально оборудованных снежных окопах, и их враг не обстреливал только потому, что окруженные вражеские войска сидели на «голодном пайке» по всем видам довольствия. Они вынуждены были беречь свои ничтожные запасы снарядов и мин до крайнего случая.
Нелегко нам, конечно, было и с выбором наблюдательных пунктов. При отходе противнику удалось оторваться от наших войск и закрепиться на довольно выгодных рубежах. Снова многие командные высоты оказались в его распоряжении. Нам пришлось разместить изрядное количество наблюдательных пунктов на небольших высотках, с которых представлялась хотя бы небольшая возможность вести наблюдение.
Наши войска упорно улучшали и совершенствовали свои боевые позиции, используя для этого частые бои. Так, например, противник занимал выгодные позиции в районе Пяти курганов. Командир 252-й стрелковой дивизии генерал-майор Г. И. Анисимов вместе с командиром 275-го гаубичного полка подполковником А. И. Телегиным разработали план захвата этих позиций врага. Они решили одной стрелковой ротой при поддержке тяжелой артиллерийской батареи атаковать главный — левый курган. Командовал батареей старший лейтенант Нетудыхатко. Получив приказ, он выбрал удобный наблюдательный пункт и удачно расположил орудия батареи, хорошо замаскировав их.
В установленное время батарея Нетудыхатко обстреляла курган методическим огнем. С наблюдательного пункта хорошо было видно, что снаряды разрываются у целей. Это вынудило фашистов оставить свои позиции.
Вечером фашисты предприняли контратаку. Но за это время наша пехота и артиллеристы хорошо закрепились и дали врагу жестокий отпор. С падением главного, левого кургана положение врага на остальных четырех стало шатким, и нашим подразделениям скоро удалось овладеть ими. Таким же способом были улучшены позиции и на других участках линии окружения вражеских войск.