К началу Берлинской операции мы имели свыше 6 миллионов снарядов и мин. Таким количеством боеприпасов фронт не располагал еще никогда. Для сравнения напомню, что в контрнаступлении под Сталинградом с 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года, то есть за 75 дней, артиллерия Донского фронта израсходовала только 4,5 миллиона снарядов и мин всех калибров. А ведь Берлинскую операцию планировалось провести за полмесяца.
Боеприпасы шли непрерывным потоком. Только за 15 дней до начала операции фронт получил более 1 миллиона снарядов и мин. Для доставки их потребовалось около 2 тысяч вагонов — 40 железнодорожных составов.
В Берлинской операции мой наблюдательный пункт был организован с такой широкой сетью связи, какой у нас до этого не было. Я имел возможность установить прямой контакт с командующими артиллерией всех армий, с командирами трех артиллерийских корпусов прорыва, а также с командирами артиллерийских дивизий и ниже.
Обращение Военного совета о предстоящем наступлении на Берлин командиры и политические работники довели до каждого солдата, оно вызвало у личного состава небывалый подъем. В войсках с нетерпением ждали приказа о начале операции. В артиллерийских частях беспартийные воины подавали заявления о вступлении в партию. В последние дни перед сражением тысячи солдат, сержантов и офицеров заявляли о своем желании идти в бой коммунистами. «Коммунисты, вперед!» Этот призыв в самые трудные минуты боя поднимал в атаку всех, даже раненых. Трудно найти слова, которыми можно было бы показать высокое морально-политическое состояние советских воинов, участвовавших в последнем, завершающем ударе по врагу.
На стволах орудий, на бортах автомашин, тягачей и других военных машин появились надписи: «Вперед, на Берлин!» Эти слова имели огромную силу воздействия на бойцов. Они звали вперед, на Берлин, на подвиги во славу победы над врагом. Во многих батареях артиллеристы делали надписи на снарядах: «За раны и мучения Ленинграда», «За слезы и горе советских людей», «Смерть варварам!»
Политработники в каждом подразделении подготовили красные флаги с обозначением названий частей.
Бережно пронесли их воины сквозь бои и сражения, через огонь и смерть. Боец, которому был доверен такой флаг, не страшась смерти, стремился вырваться вперед, чтобы раньше других водрузить его на одной из улиц Берлина.
…Противник уже не раз пытался обмануть нас, отводя свои войска с первой позиции перед самым началом нашего наступления. И когда ему удавалось осуществить такой маневр достаточно скрытно, мы выбрасывали впустую немало боеприпасов, а пройдя оставленный противником рубеж, наталкивались на весьма прочную оборону там, где ее не ждали. Чтобы установить истинное положение и предотвратить бесцельное расходование боеприпасов, 14 апреля мы провели разведку боем, после которой пришлось внести существенные коррективы в план предстоящей артиллерийской подготовки.
16 апреля 1945 года в 5 часов утра по московскому времени (в Берлине в это время было 3 часа) мощный залп огромной массы орудий и минометов возвестил о начале артиллерийской подготовки. Зрелище было поистине феерическое: появились десятки тысяч зарниц в районах огневых позиций на широком фронте, заполыхали огни разрывов в стане врага. Особенно сильное впечатление производили залпы «катюш». Даже бывалых артиллеристов поразила эта стихия огня, которая ночью казалась еще более грозной, чем днем.
А в 5 часов 25 минут темноту ночи прорезали мощные лучи света: по единому сигналу повсеместно одновременно зажглись прожекторы, направленные в сторону врага. Местность перед наступавшими нашими войсками осветилась, нашей пехоте стало легче продвигаться вперед.
Атака началась дружно и была успешной. В артиллерийском отношении сопровождение пехоты шло по плану — с переходом от огневого вала к последовательному сосредоточению огня. Для подавления крупных опорных пунктов широко применялся массированный огонь тяжелой артиллерии (трех-пяти артиллерийских бригад), что помогало нашим войскам овладевать ими.
В первый же день меткий огонь артиллеристов фронта уничтожил и разрушил две тысячи целей, не считая живой силы и многих километров траншей и сотен зданий.
Район Зееловских высот обороняли выдвинутые из резерва довольно хорошо укомплектованные фашистские дивизии. Но и эти свежие силы даже на такой сильно укрепленной местности не смогли устоять.
Чтобы нанести решающий удар по Зееловским высотам, артиллерию 8-й гвардейской армии усилили несколькими пушечными артиллерийскими бригадами, которые ранее поддерживали 5-ю ударную армию. Маневр, связанный с перенесением огня из одной армии в другую, удалось осуществить благодаря надежной, хорошо организованной связи. Это был один из немногих случаев в Великой Отечественной войне, когда командующий артиллерией фронта мог в необходимый момент лично и непосредственно управлять огнем артиллерии, усиливая его на том или другом направлении за счет средств смежных армий.
После 30-минутной мощной артподготовки на глубину 2 километра началась атака Зееловских высот. Нашим войскам приходилось очень трудно, тем не менее они усиливали натиск. Особенно тяжело было сокрушать такие опорные пункты, как Гузов, Зеелов, Фридерсдорф, Дольгелин и другие. Сломить здесь вражеское сопротивление можно было только с помощью мощных средств разрушения. Таким средством были орудия особой мощности — 305-миллиметровые гаубицы. Их огонь и решил судьбу опорных пунктов врага. И вот после мощных ударов артиллерии и авиации наши войска овладели Зееловскими высотами: был взят еще один важный рубеж на пути к Берлину.
Навстречу нашим войскам противник непрерывно выдвигал свои резервы. Вот почему войскам фронта пришлось буквально «прогрызать» вражескую оборону на всем пути до Берлина, сокрушая все возраставшее сопротивление немецко-фашистских войск.
На артиллерию ложилась очень трудная задача: последовательными ударами по промежуточным рубежам обороны и узлам сопротивления противника пробивать путь нашей пехоте и танкам, уничтожать огневые средства и живую силу врага, отражать его многочисленные контратаки, закрепляться на захваченных рубежах.
Каждый новый бой начинался, как правило, короткой, но мощной артиллерийской подготовкой и походил на самостоятельную небольшую операцию.
Пехота и танки при непрерывной поддержке нашей артиллерии прорывали оборону противника на промежуточных линиях и продвигались на несколько километров до следующего рубежа. Артиллерия подтягивала свои боевые порядки вперед, войска готовились к прорыву очередного оборонительного рубежа и наносили новый удар. И перед каждой атакой артиллерия своим огнем основательно обрабатывала атакуемый рубеж, а затем неотступно сопровождала огнем и колесами наступающие части.
Еще 13 апреля 1945 года я подписал директиву, в которой перед артиллерией фронта ставились задами в связи с предстоящей операцией. Наряду с другими требованиями в ней содержался и призыв к артиллеристам: «Разверните подлинную борьбу среди офицерского, сержантского и рядового состава артиллерийских и минометных подразделений (всех калибров) за честь дать первый выстрел по Берлину…»
Это короткое обращение в ночь перед наступлением политработники зачитали во всех артиллерийских подразделениях. Воины каждой части, дивизиона, батареи горели желанием быть первыми в этом своеобразном боевом и почетном соревновании. В предшествовавших операциях на том или другом участке отдельные артиллерийские части отставали от пехоты: то не хватало горючего, то подводила тяга, то еще что-нибудь. И пехотинцы жаловались иногда, что артиллерия отстала. В дни Берлинской операции таких жалоб не было. Даже гаубичные артиллерийские бригады большой мощности, которым после прорыва главной полосы обороны и торопиться-то особенно было некуда, и те устремлялись вперед.
В штабе артиллерии фронта подготовили карту Берлина с четко обозначенными официальными границами. От штабов армии потребовали, чтобы они в донесениях о первом выстреле по Берлину, помимо времени, наименования подразделения и фамилии его командира, указывали координаты огневых позиций и обстреливаемого участка. После начала операции было установлено, что первый залп по Берлину произвел в 11 часов 20 апреля 1-й дивизион 30-й гвардейской пушечной артиллерийской бригады 47-й армии, которым командовал майор А. И. Зюкин (командующий артиллерией армии генерал-лейтенант артиллерии Г. В. Годин). Когда в штаб фронта поступило донесение об этом выстреле, на карту нанесли огневые позиции дивизиона и обстреливаемый им район города. (Эту историческую карту, натянутую на планшет, можно ныне видеть в Ленинградском артиллерийском историческом музее).