Через 1 час 30 минут открыл огонь по Берлину 1-й дивизион 642-го пушечного полка 2-й бригады 5-й артиллерийской дивизии прорыва. Несколько позднее в тот же день залп по Берлину произвела артиллерия 5-й ударной армии, а в 8-й гвардейской армии первой послала свои снаряды на Берлин батарея 295-го гвардейского пушечного полка. В 10 часов 21 апреля произвел залп по городу 4-й артиллерийский корпус прорыва.
21 апреля соединения 3-й и 5-й ударных армий завязали бои на окраинах Берлина, а 22 апреля вступили в черту города и войска 8-й гвардейской армии.
Войска нашего и 1-го Украинского фронтов окружили Франкфуртско-Губенскую и Берлинскую группировки врага. Теперь предстояло уничтожить их. На это потребовалась неделя — с 26 апреля по 2 мая.
Вскоре началась тяжелая битва непосредственно за Берлин.
Вести наступление в городе, тем более в таком огромном, как Берлин, было делом очень сложным. Для артиллерии возникали свои трудности.
По опыту боев в крупных населенных пунктах мы уже знали, что продвижение по городу лишает артиллерию пригодных для ее размещения закрытых огневых позиций. Для этой цели можно использовать только площади, парки и иногда большие дворы. А много ли артиллерии можно разместить в этих местах? Когда же части сближались с противником настолько, что их отделяла друг от друга только проезжая часть улицы либо даже только стена, стрельба с закрытых позиций становилась опасной для своих же войск. А наступление наших частей в городе по соседним улицам, вне зрительной связи между ними, только увеличивало эту опасность. Вот почему надо было продумать систему огня и методы использования артиллерии для поддержки действий пехоты в городе. Успешно решить эту нелегкую задачу помог боевой опыт, приобретенный в боях за крупные населенные пункты.
К началу боев непосредственно в Берлине нами было разработано указание о применении артиллерии в новых условиях. В начальный период боев она использовалась для ведения с закрытых позиций массированного огня по отдельным кварталам, садам, паркам и площадям, а затем, по мере продвижения наших частей, перекосила его дальше в глубь города.
Непосредственную поддержку пехоты артиллерия осуществляла совсем не так, как при наступлении на полевую оборону противника. В частях первого эшелона для овладения отдельными зданиями и улицами создавались штурмовые группы из 60–70 автоматчиков (иногда и больше) и нескольких орудий и минометов.
В уличных боях, чтобы выбить неприятеля из занимаемого им объекта, требовалось либо надежно подавить его, либо разрушить этот объект.
В те дни в Берлине было множество вражеских автоматчиков. Они укрывались в верхних этажах и на чердаках и оттуда обстреливали советских пехотинцев, танкистов и артиллеристов, как только они появлялись на улицах и перекрестках. Серьезную опасность представляли фаустпатроны,[6] которые фашисты особенно часто применяли на улицах города.
Штурмовые группы и поддерживающие их артиллеристы быстро приспособились к этим условиям. Они действовали сплоченно и изобретательно. Прежде чем штурмовать дома, наши автоматчики, разведав обстановку, начинали обстрел окон верхних этажей, где обычно укрывались гитлеровцы. Под прикрытием огня автоматчиков вперед выкатывались 45- и 76-миллиметровые пушки, которые вели огонь прямой наводкой. И затем, когда противник лишался возможности действовать свободно, в бой вступали 152- и даже 203-миллиметровые гаубицы. Они стреляли прямой наводкой по простенкам первого этажа и разрушали их. Здание обрушивалось, погребая под собой находившиеся там гарнизоны. Эффективно использовались и тяжелые снаряды реактивной нашей артиллерии. Их втаскивали на вторые, третьи этажи занятых нами домов и прямо с подоконников посылали снаряды в окна зданий, в которых находились вражеские солдаты. Эти снаряды производили большие разрушения и вызывали пожары.
Дом за домом, улицу за улицей приходилось брать штурмом. Наши отважные солдаты неуклонно продвигались к центру города, преодолевая ожесточенное сопротивление врага.
29 апреля командиру 1-го огневого взвода старшине А. С. Островскому было приказано переехать с орудием на новую огневую позицию. Маршрут пролегал через перекресток двух улиц, который простреливался пулеметным огнем противника. Град пуль преградил дорогу орудию. Тогда Островский вместе с рядовым А. Русиновым решили уничтожить вражеский пулемет. Пробираясь вдоль стены дома, они подкрались к пулемету на 15–20 метров и забросали его гранатами.
Подъезжая к новой огневой позиции, трактор механика-водителя сержанта В. Османова, тащивший орудие, попал под губительный огонь вражеских «фаустников». Медлить было нельзя, ибо всякое промедление означало не только гибель техники, но также и задержку с открытием огня, столь необходимого для продвижения нашей пехоты. Сознавая всю ответственность, Османов на полном ходу и на предельной скорости развернул орудие в сторону врага. Старшина Островский, пренебрегая опасностью, бросился к орудию. Буквально за 3–4 минуты изготовившись к бою, взвод Островского тремя снарядами разбил дом, из которого вылетали фаустпатроны. Путь пехоте был открыт.
Много героических подвигов в боях за Берлин совершили артиллеристы 207-й стрелковой Краснознаменной ордена Суворова Померанской дивизии. Исполнявший обязанности командира 780-го артиллерийского полка этой дивизии капитан В. Расторгуев, например, получил задачу поддерживать действия 150-й стрелковой дивизии. Шел ожесточенный бой за опорный пункт Кудерсдорф. Чтобы оперативнее управлять огнем полка, капитан сел в танк и, маневрируя, определял цели, по которым следовало нанести удар. Артиллеристы 780-го полка уничтожили противотанковую батарею, рассеяли большую группу противника, сосредоточившуюся для контратаки, и обеспечили на своем участке успешное продвижение наступающих стрелковых подразделений. Два дня спустя артиллеристы этого полка внезапным огневым налетом разгромили вражеский полевой аэродром, нанесли большой урон врагу в живой силе и технике.
На улицах пригородов Берлина — Розенталь и Бухгольц — начальник связи и начальник разведки полка старшие лейтенанты В. Вешкин и Г. Дубинин несколько раз пробирались с радиостанцией в тыл противника и корректировали огонь не только своего полка, но и всех артиллерийских частей дивизионной артиллерийской группы поддержки пехоты. В одну из таких смелых вылазок их группа была окружена гитлеровцами. Положение казалось безвыходным: ведь на каждого нашего смельчака приходилось свыше пятидесяти вражеских автоматчиков. Кольцо окружения неумолимо сжималось. Вся площадь перед костелом, на башне колокольни которого обосновали свой наблюдательный пункт наши артиллеристы, кишела вражескими солдатами. Они вели огонь по башне, не укрываясь, стоя во весь рост, а некоторые, считая, что русские разведчики убиты, прекратили огонь.
Георгий Дубинин посмотрел в глаза другу и сказал:
— Вызываю огонь на себя. Данные подготовил…
— Действуй, Георгий! — согласился Вешкин и включил рацию:
— «Ласточка», «Ласточка»! Я «Утес», я «Утес»! Принимайте команды! Срочно открывайте огонь! — и передал подготовленные Дубининым данные.
Гаубичный дивизион полка одновременно с дивизионом «катюш» накрыл площадь, в центре которой находилась церковь. На асфальте осталось лежать много трупов фашистов.
Серьезным препятствием на пути наступления наших войск оказался Берлин — Шпандауэр — Шиффартс — канал, за которым начинались центральные кварталы Берлина. Вдоль его берегов проходила мощная оборонительная линия врага. Северного берега канала полки дивизии достигли еще во второй половине дня 24 апреля, но, встреченные плотным ружейно-пулеметным огнем, артиллерией и минометами, залегли вдоль набережной и окопались. Все мосты были разрушены, на первый взгляд незначительный водный рубеж с ходу преодолеть не удалось. Тогда сюда подошла собственная и приданная артиллерия дивизии и стала бить по врагу прямой наводкой. А в это время усиленно готовились к штурму канала многочисленные минометные подразделения стрелковых полков.
6
Фаустпатрон — ручное безоткатное (реактивное) оружие для стрельбы по танкам и другим бронированным целям. Применялось немецко-фашистской армией в 1945 году. Это оружие состояло из реактивной надкалиберной мины кумулятивного действия и специального ружья (открытого с двух концов ствола, в который мина вставлялась хвостовой частью). Фаустпатроном можно было вести огонь на дальность всего 50-100 м. Он пробивал броню толщиной 160–200 мм.