В уставах французской армии говорилось, между прочим: «Ведение войны должно быть проникнуто необходимостью придать операциям решительно выраженный наступательный характер… Пехота — главный род войск. Она… действует маневром и огнем; лишь движение вперед, доведенное до штыкового удара, является решающим и непреодолимым…»
Обучение французской армии велось, как и русской армии, также в духе решительного и непреодолимого наступательного движения вперед, лишь «поддерживаемого огнем», но не требующего предварительной мощной огневой артиллерийской подготовки, сопровождающей наступление и обеспечивающей успех атаки.
«Наши большие маневры, завершающие год обучения, — говорит в своем известном труде Эрр, — состояли из нескольких дней походов, заканчивающихся большим военным спектаклем, где пехота в сомкнутых строях, с развевающимися знаменами и барабанным боем продвигалась вперед к атакуемой позиции с полным презрением к неприятельскому огню».
Тот же Эрр говорит, что германцы также «…были абсолютно убеждены в превосходстве наступления. Но в то время, как наша доктрина (т. е. французская) придавала главное значение маневру и основывалась на решающем значении движения вперед, их доктрина лучше оценивала могущество огня и важность его роли»[4].
На техническую подготовку русской полевой артиллерии к производству стрельбы было обращено внимание еще до японской войны, с 1900 г., с самого начала перевооружения 76-мм скорострельными орудиями. С 1904 г. на подготовку русской артиллерии к стрельбе с закрытых позиций при помощи угломера было обращено исключительное внимание генерал-инспектора артиллерии.
В 1904 г., когда началась война с Японией, ни одна легкая скорострельная батарея не отправлялась в Маньчжурию без подготовки к стрельбе при помощи угломера, что проверялось генерал-инспектором артиллерии или командируемыми по его распоряжению специалистами, по большей части из числа руководителей бывшей офицерской артиллерийской школы. Формирование и обучение стрельбе горных скорострельных батарей, отправляемых на войну, производились под личным руководством генерал-инспектора артиллерии. Но все же война с Японией застала русскую артиллерию недостаточно ознакомленной со стрельбой с закрытых позиций при помощи угломера; в особенности слабыми в этом отношении оказались те артиллерийские части, перевооружение которых скорострельными орудиями производилось наспех, перед самым отправлением на театр войны в Маньчжурию.
Подготовка русской артиллерии в отношении техники стрельбы давалась относительно легко. Нельзя того же сказать про тактическую подготовку артиллерии. В то время тактика вообще не пользовалась расположением командного состава армии, и тактические занятия громадным большинством тогдашнего офицерства считались скучной и бесполезной тратой времени.
Происходило это главным образом вследствие чрезвычайного недостатка в опытных и сведущих руководителях тактических занятий. Только при расквартировании войсковых частей в больших городах, где обыкновенно располагались штабы дивизий, корпусов или округов, к тактическим занятиям в войсках привлекались из штабов специалисты-офицеры Генерального штаба; однако из них далеко не все могли настолько хорошо руководить тактическими занятиями, чтобы возбудить к ним достаточный интерес. Большинство войсковых частей было расквартировано по маленьким городкам, местечкам и даже по деревням, где не было крупных штабов. Там тактическими занятиями руководили свои же командиры батальонов, батарей, дивизионов и полков, нередко основательно забывшие тактику; занятия эти часто сводились к отбыванию номера и даже к переписыванию из года в год одних и тех же тактических задач, решенных на свежую голову молодыми офицерами, вновь выпущенными из военных училищ. Офицеры Генерального штаба, командируемые изредка в части артиллерии для руководства тактическими занятиями или для проверки тактических знаний офицеров, почти не оказывали существенной помощи в повышении подготовки командного состава артиллерии в тактическом отношении.
Что же касается войсковых маневров, то они давали только некоторую практику штабам в отдаче приказаний и распоряжений, но на тактическую подготовку частей и командного состава не оказывали почти никакого влияния.