Отрицательным и типичным случаем отсутствия связи между соседними артиллерийскими участками может служить следующий эпизод мукденского сражения. 16 февраля 1905 г. японцы атаковали деревню Безымянную, занятую двумя ротами 17-го стрелкового полка. Вследствие тяжелых потерь от артиллерийского огня (в одной из рот осталось лишь 37 стрелков) и полного уничтожения укрытий мужественно оборонявшиеся роты принуждены были отступить. В этом упорном бою, длившемся с раннего утра до полудня, с японской артиллерией боролся лишь один 5-й стрелковый артиллерийский дивизион. Стоявший на позиции рядом с ним 2-й стрелковый артиллерийский дивизион, вероятно ввиду своей принадлежности к составу другой стрелковой бригады, которой атака совершенно не угрожала, не поддержал боевого соседа, хотя деревня Безымянная от него находилась всего лишь в полутора верстах и была хорошо видна.
По принятому в то время порядку, для получения артиллерийского содействия соседнего боевого участка следовало обратиться сначала в высшую инстанцию, которая делала соответствующее распоряжение, если признавала его необходимым.
Русско-японская война, удостоверив довольно удовлетворительную подготовку артиллерии русской армии в отношении техники стрельбы, обнаружила в общем ограниченность тактического кругозора ее командного состава.
Что же касается старших общевойсковых начальников, то все они почти без исключения оказались мало знакомыми со свойствами новой скорострельной артиллерии и применением ее в бою. В большинстве случаев они даже не вмешивались в боевую работу артиллерии; если же иногда пытались ею распоряжаться в бою, то часто крайне неудачно, заставляя занимать открытые позиции, стрелять по целям, не заслуживающим внимания артиллерии или не достижимым для ее огня.
Вследствие незнакомства с новейшей тактикой артиллерии и отчасти из-за чрезмерной осторожности, настойчиво проводимой генералом Куропаткиным, старшие общевойсковые начальники имели вредное обыкновение оставлять в резерве значительную часть артиллерии, причем вводилась она в бой с опозданием или вовсе не вводилась и была обречена на бездействие.
Из опасения потери тяжелых орудий при отступлении, о котором прежде всего думали многие старшие начальники, по их распоряжению осадная артиллерия убиралась в тыл настолько заблаговременно, что или не успевала принести пользы своим огнем (под Мукденом 130 осадных орудий были сняты с позиции слишком рано), или даже вовсе не успевала открыть огонь (под Ляояном 28 осадных орудий, расположенных на позиции, были убраны в Телин, не сделав ни одного выстрела).
Опыт русско-японской войны с полной очевидностью показал, что современная артиллерия, обладающая в скорострельных дальнобойных пушках могущественным средством внезапного и сильного поражения противника, может достигать решительных результатов лишь при условии, если ее командный состав в тактическом отношении будет стоять не только не ниже, но выше других родов войск, если он будет способен быстро разбираться в тактической обстановке и безбоязненно принимать решения.
После войны предстала трудная задача — внушить командному составу артиллерии доверие и уважение к тактике, подняв его образование в тактическом отношении, и, наконец, перевоспитать его в духе проявления личной инициативы; особенно нелегко было последнее.
Задача эта была выполнена в течение последующих пяти-шести лет после войны лишь до некоторой степени: рутина беспрекословного исполнения приказаний начальства пустила слишком глубокие и крепкие корни в старой армии.
По настоянию генерал-инспектора артиллерии еще с 1904 г. было обращено серьезное внимание на преподавание тактики в артиллерийских училищах, в академии и особенно в офицерской артиллерийской школе, причем тактика артиллерии была выделена в отдельный предмет. В школу были назначены опытные руководители по тактике из лиц со специальным академическим образованием или проявивших выдающиеся способности во время войны.