— А как же ваш багаж? — поинтересовалась девушка. Муж с женой переглянулись, на лицах сверкнули снисходительные улыбки.
— Его заберет Стефан, давайте, Алисия, — поторопил мужчина, но стоило его пальцам сомкнуться на ручке чемодана, красивое лицо раскраснелось. Он с трудом поставил багаж на сиденье. — Что у вас там?
— Да так, платья, — пожала плечами девушка. Чемодан был и правда нелегким, в основном из-за зашитых в швы украшений. Этому приему ее в свое время научила мама. Способность Алисии бессовестно врать при досмотрах и называться чужими именами тоже была ее заслугой.
— А весит, как будто…
— Давайте, лучше, я сама. Там костюмы для выступлений, — хмыкнула девушка и, подхватив багаж, направилась к выходу. Матильда следовала за ней по пятам.
— Так ты артистка?
— Вроде того. Мечтала играть в театре, а оказалась в кабаре.
— О-о-о, кабаре, — мечтательно протянула молодая женщина. — Обязательно потом напиши, в каком отеле или театре мы можем увидеть твое шоу. А какой у тебя любимый спектакль? Вот я обожаю «Гамлета». И еще, иногда, «Вишневый сад».
— «Кукольный дом» Ибсена, — пожала плечами Бернадетт. — Мне особенно нравится момент, где главная героиня понимает, что больше не может быть «куколкой» и уходит от своего мужа.
Она окинула взглядом платформу. Больше ни один пассажир не сошел на перрон.
— Не смотрела, — поморщилась Матильда. — А вот и Стефан! Стефан!
С другого края платформы им помахал огромный человек, похожий на гору из костей и мышц. Даже издалека Бернадетт показалось, что это настоящий великан, а когда они поравнялись у красного кабриолета, девушка чуть не спросила, как Стефан планирует везти их домой. Казалось, лакей просто посадит их всех в машину, а потом возьмет транспортное средство на руки и понесет, как ребенок игрушку.
У Матильды и Гийома подобных мыслей не было. Как ни в чем не бывало, пара заняла свои места: Гийом расположился рядом с водителем, а Матильда села позади, вместе с Бернадетт. Машина чуть накренилась, когда Стефан втиснулся на место водителя, заурчал двигатель, и машина покатила по тихим темным улицам.
— Когда-нибудь тут будет шикарный курорт. Как только уберут санаторий для туберкулезников, — заговорила она. — Гийом уже договорился купить землю, как только последний пациент покинет их стены.
— Понятно, — кивнула девушка. Матильда продолжила говорить. В основном, рассказывала про мужа.
Сначала она рассказала, как они познакомились на званом вечере, потом как их разлучила война, как она писала письма, а потом ездила в посольства, пытаясь понять, где ее возлюбленный, как его нашли в плену в какой-то испанской деревеньке. И как после возвращения они осели тут, в фамильном замке, и начали заниматься благотворительностью. Они поддерживали всех: детей, сирот, бездомных, беженцев, матерей-одиночек, исчезающие виды животных и, конечно, малый бизнес.
—… Это все идея Гийома, он сказал, что на каждую погубленную на войне жизнь должно приходиться десять спасенных.
— Баланс вселенной, — поддакнул мужчина.
Вскоре они, наконец, замолчали. В воздухе повисло нетерпеливое возбуждение, какое бывает, когда вот-вот из-за поворота покажется дом.
Хотя «дом» — это было слабо сказано. Из-за поворота показалась темная громада с острыми шпилями башен. Дрожащий двойник замка отражался на поверхности озера, блестевшего в темноте, как оброненная на мостовую монета.
«Слишком много свободных комнат, конечно», — хмыкнула про себя Бернадетт. С другой стороны, в таком доме не сразу заметят пропажу.
Колеса зашуршали по выложенной мелким камнем дорожке, машина остановилась прямо у крыльца. Вблизи замок казался еще больше.
— Я обожаю это место, — пропела Матильда. — Оно напоминает мне о временах прекрасных дам и рыцарей.
— Не далековато от цивилизации? — пожала плечами Бернадетт.
— Идеальная удаленность, — улыбнулась Матильда и застыла, ожидая, когда груженый чемоданами Стефан откроет ей тяжелую дверь.
Как только створка со скрипом отворилась, в лицо Бернадетт пахнуло холодом и сыростью, как в старинном склепе. Кожа покрылась мурашками, а изо рта, кажется, вырвался клубок пара. Матильда же, напевая, бросилась вперед, в объятия мрака и гулкого эха.
— Не пугайтесь, госпожа, сейчас я зажгу свечи, — пробасил Стефан, все еще поддерживая дверь.
— Электричество нам не дают провести власти, мол, ради сохранения памятника архитектуры, — раздосадованно потряс головой Гийом и вошел следом. Бернадетт еще потопталась на пороге. Может, чутье обмануло ее.