Сперва включился ДОСААФ. Там за парня радели исключительно. Потом впрягся директор автобусной базы, нажал какие-то рычаги. Ну и напоследок Иваныч подключил своего знакомца из райкома. Экзамен устроили серьезный. Преподаватели из училища сопротивлялись изо всех сил. Все-таки экстернат в их заведении предусмотрен не был. Спасла феноменальная память и практический опыт, которым не любой взрослый механик мог похвастаться. Так что в последних числах августа Мишка все-таки получил вожделенное удостоверение. Теперь следовало повышать разрядность. Но это уже было намного проще.
По такому случаю Иваныч и директор надрались в хлам. Гуляли в квартире Семеновых. Мишка только успевал выставлять бутылки и закусь. Сперва поднимали тосты за юное дарование, потом уже просто хлопали по спине и вопили что-то нечленораздельное. Пели песни у раскрытого настежь окна, угощали подошедший на шум народ. Семейный праздник праздник быстро перерос в народное гуляние. Выбрались во двор. Народ тащил угощение и питье. Михаил был вовсе пунцовый от смущения. Мужики щупали новые корочки, уважительно кивали головами. Дом был заселен по преимуществу работягами с завода и цену полученному удостоверению они представляли отчетливо. Так что когда явилась супруга Геннадия Павловича, тот уже был, что называется, в лоскуты.
Женщину-доктора из поликлиники знали все. Детский врач такого уровня в городе пользовался огромным уважением. Скорее даже почитанием. Так что, не слушая возражений, ее тоже усадили за стол. И начавшая было затухать гулянка развернулась с новой силой.
Заер смотрел на происходящее с изумлением. Для него, выходца из гораздо более технологичного, продвинутого мира, все это казалось совершенно диким. Да, можно было отметить удачное достижение с друзьями, возможно с родными. Но что бы вот так, что бы совсем посторонние люди радовались чужому успеху. Эмоции захлестывали и даже пугали. "Гость" почувствовал, что его отношение к местным "недоразвитым дикарям" начинает меняться. Такой способностью к сопереживанию, в его мире мог бы похвастаться кто? Да по сути никто, неожиданно понял он. Похоже, что в погоне за технологиями они потеряли нечто важное, сокровенное. То что должно было составлять саму суть разумного существа.
К полуночи начали потихоньку успокаиваться и расползаться по квартирам. Палыча, находящегося в совершенно невменяемом состоянии, супруга погрузила в такси и увезла домой. Иваныча Мишка отвел домой и уложил спать на диване. Тот что-то бормотал, звал Дашу, деток. Потом неожиданно заплакал и заснул. Парень прошел в свою комнату. Нужно было ложиться спать, но он чувствовал, что не сможет. Эмоциональный накал вечера так сильно ударил по обоим составляющим его личности, что даже руки продолжали мелко подрагивать. Он устроился у открытого окна и принялся смотреть на ночной город. И так в результате и заснул, уронив голову на подоконник.
Восьмой класс не отличался от шестого практически ничем. Та же рутина, те же уроки и контрольные. Была вялая попытка принять его в комсомол, но энтузиазма со стороны бывшего детдомовца не последовало и вопрос закрылся сам собой. Зато во втором полугодии его принялись уговаривать продолжить учебу. Михаил отбивался руками и ногами. Сидение в школе надоело безмерно, а аргументов у учителей оказалось на удивление мало. Отсрочка от службы в армии, которую мог дать институт, ему не была нужна. Наоборот, парень хотел служить. Он был уверен, что и Иваныч, одобряет его выбор. Хоть отец ни разу и не говорил этого в слух. А что еще? Угроза, что придется много и тяжело работать тоже не прошла. Он как раз и хотел полноценно работать руками. И по сути все…
Одноклассники смотрели на него, как на чокнутого. Нина посматривала с каким-то брезгливым восхищением. Сам же Михаил не обращал на них внимания. Школу он в результате закончил, получил справку об окончании восьми классов и вздохнул с облегчением. Устроил себе небольшой отпуск. Тренировался в лесу, спал и читал в охотку. А в начале июля получил наконец вожделенный паспорт. И снова закрутил водоворот срочных и важных дел.
Оформился наконец полноценно на работу. В автобусном парке приняли его, как родного. Помимо работы, интенсифицировал свою деятельность в ДОСААФе. Получил возможность и тут же со всем пылом принялся сдавать на права. Сложнее всего было с гусеничной техникой. Пришлось даже выезжать в совхоз, на тамошнюю МТС. Зато права постепенно заполнялись галочками сданных категорий.
На личную жизнь времени практически не оставалось. Да и не было ее, личной жизни. Даже с отцом теперь виделся намного реже. Как правило Михаил добирался до дома настолько поздно, что батя уже спал. Торопливо мылся, перекусывал и тоже валился в койку. Полноценно общаться удавалось лишь на выходные. Иваныч лишь усмехался одобрительно, глядя как сын носится словно наскипидаренный.