– Я думала, что ты сам согласился помогать ему в тренировках…
– Ну да, а заодно и свою еду ему отдавать. Добровольно, скажете тоже…
– И все-таки, зачем ты набросился на Крюкова?
– Я? – Вот теперь Миха удивился по настоящему, – вот оно как здесь работает. Понимаю. Можете мне не верить, но я ни на кого первым не нападал.
– А когда он уже лежал на земле? Зачем было калечить?
– Ну тут да, переборщил немного. Впрочем когда он избивал меня, его такие мелочи не останавливали. Так что, око за око… Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет, верно?
– То есть это месть. – Старшая воспитательница посмотрела на директора. Тот кивнул, – колония, однозначно.
– Да ради бога, – если они думали, что пацан испугается, то просчитались, – куда бы вы меня не отправили, хуже чем в вашем гадюшнике не будет нигде. Кто бы мог подумать, администрация на стороне бандитов и воров, – Мишка покачал головой.
– Сейчас придет милиция, – женщина шипела гадюкой, – посмотрим как ты запоешь.
Милиция себя ждать не заставила. Правда помимо служивого в кабинет зашел еще и пожилой дядечка. Проходя мимо пацана, он незаметно тому подмигнул. У Мишки настроение сразу пошло вверх. Директор смотрел на пожилого удивленно.
– Степан Иванович? Вы же на девятое мая собирались к нам прийти, на день памяти.
– Да я как-то не уверен теперь, что стоит приходить к вам. Вы статейку читали?
– Какую еще…? – Директор осекся. Милиционер вытащил из своей папки газетный лист и положил его на стол. Директор склонился над газетой, женщина смотрела ему через плечо.
– Это…, это ложь!
– Ложь говорите, – ветеран повернулся к пацану, – Мишаня, можешь снять рубашку?
Парень пожал плечами и стащил с себя верхнюю одежду, оставшись в одних лишь шортах. Директор смотрел огромными глазами, у женщины дрожали губы.
– Это я уже отъелся, – подросток попытался ущипнуть себя за живот, – видали, почти получилось!
– Но мы же не знали, – женщина выглядела откровенно жалко, – мы думали обычные игры подростков. Мальчишки же всегда дерутся…
– В райкоме уже знают, – офицер смотрел с напором, – первый секретарь очень недоволен. У нас есть вариант урегулирования. Степан Иванович готов усыновить парня. Заявление уже подписано, есть виза первого. – На стол легла еще одна бумага, – ваше мнение, товарищ директор?
– Мы согласны конечно. Однако оформление займет несколько дней, а как…?
– Думаю Степан Иванович заберет своего сына домой немедленно. Так, Иваныч?
– Конечно. – Ветеран посмотрел на парня. Тот неуверенно кивнул, – ну тогда мы пошли. Счастливо оставаться.
Они отошли от детского дома на квартал. В тенистом сквере мастер присел на лавку и похлопал рукой рядом с собой.
– Давай отдохнем немного. Набегался я сегодня, протез проклятый всю ногу стер. Сейчас отдохну чутка и пойдем до дому. Ты сам-то как малой? – Иваныч посмотрел на паренька. У того дрожали губы. Мужчина обнял его за плечи, прижал к себе. Мишка дрожал, напряжение дня выходило со слезами, – поплачь малец, выпусти боль наружу. Теперь все будет хорошо, я тебя в обиду не дам, не бойся.
– Почему? – Пацан утер слезы кулаком и посмотрел на пожилого мужчину.
– Ты боец, я тебя тогда возле больницы видел. Слабость, она у всех бывает. Я этого насмотрелся. А вот победить ее, слабость эту, шагнуть дальше… Вот это уже не у всех. Путано излагаю наверное, ты уж извини. Не оратор я. Но твое доверие не обману. В этом ты можешь быть уверен. Ну что пошли потихоньку что-ли. Тут немного осталось.
– Пошли, – Мишка подставил мужчине плечо и они зашагали по улице…
Глава 3
Михаил привыкал к новой жизни. Это было похоже на сказку. Иваныч обитал в двухкомнатной квартире. Жил один, бобылем. Пацана сразу поселил в отдельной комнате, а сам переехал в гостиную, на диван. Объяснил это тем, что все равно засыпает под телевизор. С мебелью у мастера было не густо, но он пообещал заняться этим как можно скорее. Тем не менее имелся шкаф, стол с парой стульев. Спал пацан на раскладушке. Новообретенный отец сетовал на скудость мебелей, ему дескать и так хватало. Мишка не слушал. Своя комната! Это было сродни чуду.
Потихоньку притирались. Пацан зачастил в гости к соседям. В квартире напротив жили три пожилых женщины. Михаила они встретили несколько настороженно, репутация у детдомовцев была специфической. Постепенно однако лед растаял. У них Миха брал уроки кулинарии. Иваныч готовил мало. Утром у него не было времени, вечером сил. Придя с работы, мастер валился на диван, отстегивал протез и минимум час просто лежал без движения. С этим надо было что-то делать. Протез был грубым, громоздким и тяжелым. Использовать же трость при ходьбе мужчина отказывался категорически.