– Ладно, убери его, он нам мешает… Э, погоди. Спички у него есть? Нет? Жаль.
Я с превеликим удовольствием высыпал в штаны схваченному весь лед из ведра – он взвыл – и выбросил нежданного пришельца в окно. Привлеченный грохотом, примчался официант.
– Нам когда-нибудь дадут прикурить в этом заведении? – прямо спросил его г. Дройт. Официант тут же щелкнул зажигалкой…
– Так вот, – с удовлетворением посмотрел г-н Дройт на дымящуюся трубку. – Я продолжаю. Виски, кстати, не пей. Наверняка пургена подсыпали. – Я вылил виски в фикус. – Ты помнишь, недавно на клокардском шоссе случилась жуткая такая перестрелка? Когда мы прилетели, эти бандиты друг друга уже поубивали, и нам досталось полтора десятка трупов, обломки всякие, героинчика немножко, сейф с фальшивыми деньгами и еще кой-что по мелочам. Среди прочего были там прелюбопытные обрывки документов, и я их внимательно изучил. Теперь у меня есть легкие основания связывать усилившуюся активность рахиминистов с деятельностью некоего И Пэна. Видишь, как дивно все переплетается?
– Честно говоря, ни черта я не вижу, – сказал я. – Давай лучше их всех перестреляем. Не люблю я ковыряться в переплетениях.
– А я люблю, – покачал головой г. Дройт. – Я не знаю еще, кто такой этот И Пэн, а знать очень хочется.
– И я не знаю, кто это, – ввернул я. – И я тоже любопытный. Может, ты просто все мне расскажешь? И мы вместе, как ты сказал, пораскинем мозгом?
– Нет, дружочек. Не расскажу. Потому как это не факты, а просто догадки, даже подозрения. Ты у нас впечатлительный, это может повлиять на тебя, ты увлечешься моей версией, разволнуешься… Нет уж. Ты сам, пожалуйста. Добудь мне факты. Все, что я могу тебе пока сказать – есть, кажется, некая зацепка. Городишко Арторикс. Он дважды упоминается в обрывках.
Арторикс?
Это название мне определенно что-то говорило.
Ну как же!
Я достал бумажник, порылся там и вытащил билет в этот самый Арторикс. Дройт удивленно на меня посмотрел. Я горделиво приосанился: а то!
– Это ты правильно, это ты молодец, – сказал он. – А как тебе в голову пришло?
– Говорят, там пиво бесплатное. Я решил проверить.
– Ну-ну. Проверь. На месте. Тогда что же? Тогда тема беседы исчерпана. Я думал, придется тебе все объяснять, а ты, оказывается, и сам до всего допер. – И г. шериф критически уставился на свою трубку.
Дело обстояло не совсем так, но я не стал разубеждать г. шерифа. Если вы меня спросите, допер ли я до чего-нибудь, так я совершенно откровенно – я такой, да! откровенный, честный и все такое, – отвечу: нет. И про И Пэна я слышу в первый раз в жизни. И в Арторикс в жизни не собирался – да, я люблю пиво, но не до такой степени, чтобы ехать куда-то, где оно якобы бесплатное. Бесплатное – это не для меня, я еще в состоянии оплатить свое пиво. Бесплатное пусть пьют рахиминисты, они и так в кожаном. А билет этот мне вчера вечером принесла Лиззи. Мы там проведем дивный уик-энд, сказала моя боевая подруга и посмотрела не меня загадочно из-под своей замечательной челки. Но не разочаровывать же начальство! Но похоже, в свете новых обстоятельств боевую подругу придется оставить дома.
Мы с г. Дройтом поднялись, оставили на столике бумажку в десять долларов и вышли на улицу. У стены, рядом с мерседесом сидел давешний рахиминист с синяком и с удивлением наблюдал вытекающую из штанов воду. Видимо, так много и сразу у него еще никогда не получалось.
– Что это тут у вас? – строго спросил я, указывая на лужу.
Рахиминист, полностью погруженный в себя, дико вздрогнул, вскочил и скачками помчался прочь, оставляя за собой рваный мокрый след. На углу, впрочем, оглянулся, остановился и крикнул довольно громко:
– Дройт – дурак! – При этом вода так и хлынула из его кожаных штанов.
– Н-да, – заметил г. Дройт, качая укоризненно головой. – Вот всегда они так.
Арторикс
1
О родной тумпстаунский вокзал! Сколько раз сидел я вон на той замечательной красной лавочке и поджидал, потягивая холодное пиво, очередного бандита, прибывающего на гастроли в наш славный город! Сколько раз ползал вон среди тех кустов роз, заходя злодеям в тыл, и кололся об эти самые шипы!.. Помню, брали мы тут некоего Питера Сосунка. Отчаянный был мерзавец, доложу я вам! Негодяй редкостный. Вечно пьяный, он не расставался с фляжкой виски «Johnnie the Walker» с красной этикеткой, за что, собственно, и получил прозвание «Сосунок». Впрочем, перманентная нетрезвость не мешала Питеру прекрасно стрелять из пятнадцатизарядного карабина клокардского образца, который он за точность боя (дело вкуса) предпочитал любому другому оружию. Ну и помучились мы тогда с Питером! По своей уже упомянутой нетрезвости он сначала чуть было не вышел из вагона и не попал нам в руки. Делу помешал охваченный приступом служебного рвения сержант Майлс, внезапно заоравший от избытка чувств: «Руки вверх!» Это Питеру показалось несколько подозрительным, Питер что-то засомневался, стоит ли так уж сразу покидать поезд, а потом случайно и меня в розах разглядел.