– Ты даже обнаженных натурщиц сможешь писать спокойно – подумав, добавил Фред. – А Бронс мою просьбу выполнит с удовольствием, и ты знаешь почему.
Бронс, занятый неподалеку мелкой починкой рея и слышавший весь разговор, заявил, что сделает это, причем сделает бесплатно и действительно с удовольствием, и Мрост знает почему.
Все еще припадавший на правую ногу Биглоуз, чистивший кормовую кулеврину, добавил, что он с удовольствием подержит Мроста за руки, и тот знает почему.
Бронс сказал, что и в одиночку справится отлично. Кроме того, он не хочет ни с кем делиться тем самым удовольствием.
Не знаю, что хотел ответить Мрост, уже набравший воздуха и даже открывший рот, но всех нас отвлекли шум на причале.
К борту «Мелиссы» подкатила пара карет с сопровождающими их четырьмя десятками солдат.
Из карет высадилось несколько человек, которые поднялись по трапу и очутились на палубе корабля. Люди разбрелись по кораблю и начали оглядывать «Мелиссу» как-то даже по-хозяйски. Мы с Фредом поспешили им навстречу.
Вот только все они старательно делали вид, что как будто бы нас и не замечают.
Так, ну и что мы здесь имеем? А имеем весьма нехорошую ситуацию, вон они как «Мелиссу» разглядывают. Особенно тот толстячок, что самой что ни на есть благодушной наружности, он внимательно пушку разглядывает. Даже ногтем по ней щёлкнул. Милый такой толстячок с пухлыми губами и короткой шпагой. Не могу себе представить целесообразность такого оружия. Разве что, как символ, указывающий на благородство происхождения ее обладателя.
Он вообще выглядит довольно забавно. Вот только глаза. Холодные такие глаза стального цвета. И рассматривает он коутнер так, как будто прикидывает, во сколько встанет косметический ремонт, и что он будет иметь с его перепродажи.
И связано это, вероятно с тем, что не сможем мы доказать, что эта красавица принадлежит нам. Ни документов, указывающих на право собственности, ни каких либо патентов, подтверждающих наши полномочия по вопросам каперства.
И получается, что мы самые что ни на есть пираты. Вот только не в Монтарно мы, чтобы особенно на этот счет не беспокоиться.
Наверное, он думает, что ему повезло. Заходит в гавань корабль, явно изнердийский, вот только флаг на нем непонятно чей.
Что ты там, Артуа, размышлял о корявых понтах, напомнить тебе? Сердце у тебя случайно гордостью не наполнялось, при виде твоего герба, присутствующего на развевающем флаге идущего на всех парусах корабля? Что же над ним не имперский штандарт развивается, ты как будто бы имеешь к нему отношение?
Вот подойди к ним и расскажи, кто ты, и кем в самом скором времени должен стать. О приключениях своих расскажи, о том, как еле от пиратов сбежал, да и что потом было, им интересно будет послушать. Прямо сейчас и подойди.
Глядишь и проникнутся. А не проникнутся, тоже ничего страшного. Обменяют тебя в обмен на какие-то уступки со стороны Империи. Все-таки не частные люди будут этим заниматься, и, наверное, золота им стыдно будет просить.
А остальных потом можно будет выкупить, упрошу, чтобы не повесили...
Хрен вы что у меня получите, господа хорошие, даже квач с гальюна. За этот корабль люди погибли, я уж про свою царапину не говорю, из-за которой сто раз за ночь просыпаюсь, стоит неловко пошевелиться. Я теперь за это корыто на этой самой палубе костьми лягу, и не потому, что мне его жалко. Мне люди, что за моей спиной стоят, поверили и пришли сюда со мной, хотя вполне отчетливо представляли, на что идут.
Вот только бы не подвел Гентье со своими людьми. Ведь им, по сути, ничего не угрожает. Сейчас мы это и проверим.
– Фред, – обратился я к фер Груенуа, стараясь сделать это незаметно, – нужно отсечь гостей от трапа.
Заодно посмотрим и на его собственную реакцию. Я плохо знаю его людей, но и сам он мог измениться, причем измениться сильно. Если его люди и люди Оливера Гентье не будут делать того, что мне необходимо, не получится ничего.
Как будто бы нет. Фред чуть ли не визгливым голосом заорал на Бронса, что у нас был за боцмана, указывая ему на какое-то безобразие, видимое только им двоим. И находилось это безобразие у самого трапа.
Вот только перед тем как начать орать, фер Груенуа произвел манипуляцию левой кистью, прикрыв ее от гостей телом. Они, в этом мире, весьма горазды относительно жестов, не знаю даже, как им языком-то не лень шевелить. Вполне можно и без слов обходиться, при желании.
Люди Гентье на рев Бронса откликнулись тоже, и нашим гостям поневоле пришлось отойти от борта еще дальше.
Их шесть человек, гостей, и среди них офицер, командующий прибывшими вместе с ними солдатами. У него был откровенно скучающий вид, и он барабанил пальцами о кисть другой руки, положенной на эфес шпаги. Так, что солдаты?