Матерею, блин, душегуб хренов. Как я их, а? Честное слово, сам от себя не ожидал. Был момент, едва бежать не кинулся, еле сдержался.
При абордаже было легче. Там своих полно, и очень не хотелось на их глазах обделаться.
Да и у Анюты, хоть и в первый раз…. Как им потом в глаза смотреть? А тут свидетелей не было, и никто бы не увидел моего позорного бегства. Так и уважать себя начнешь, и даже собой гордиться.
– Где это его так? – обратилась к моему провожатому Мирта, не отрываясь от своего занятия.
Но ответить он не успел. Входная дверь распахнулась, и в дом вошел парень, так похожий на Бронса, что я даже вздрогнул. Приглядевшись, понял, что таким Бронс был несколько лет назад. Это его брат, ошибиться невозможно.
Мирта посмотрела на него.
– Ну как? –
Парень отрицательно покачал головой.
– Да никак. Не получается. –
– Потерпи, сейчас немного пощиплет – это уже снова ко мне.
Конечно, потерплю. На моем мужественном лице даже мускул не дрогнет. Ошибался.
Женщина с характерным звуком вынула пробку из бутылки темного стекла, и в воздухе повеяло чем-то знакомым.
– Уксус – подтвердила мою догадку Мирта, щедро поливая место пореза. – Так надежней будет.-
Ничего себе немного щиплет. После такого 'немного' выдержать несколько стежков кривой иголкой с ниткой труда совсем не составило. Когда она заканчивала бинтовать мою руку, по лестнице спустилась девушка.
– У нас гости? – спросила она. Затем посмотрела на меня, вздернула носик и прошла, вероятно, тоже на кухню.
Эй, ты куда? Посмотри на меня внимательнее. Я только что один трех флоев положил, и только царапиной отделался. Знать бы еще, кто такие эти самые флои.
Вот ей-то точно не понадобится перекись. Вся семья Бронса, как и он сам, были светлоголовыми.
Мирта, закончив перевязку, на минутку отлучилась. Затем вернулась и поставила передо мной кружку с вином, емкостью не менее полулитра.
– Выпей, очень помогает при потере крови – сказала она.
– Забавно было наблюдать за ним – подал свой голос человек, сидевший в кресле – с его умением я бы постарался убежать как можно быстрее. –
Вот тебе и раз, даже чуть-чуть почувствовать себя бойцом не дают. А я уж чуть было не загордился.
Я остался на ужин в этом доме. За ужином Мирта, успевшая прочитать послание, все спрашивала меня о сыне. Плохое из меня звуковое письмо, да и на словах Бронс, кроме привета ничего не передавал. И я в основном односложно отвечал на ее вопросы.
Бронс с Фредом? Да. В Дертогене? Да. На 'Мелиссе'?
Да. Ну и еще так, по мелочам, обо всем том, что обычно волнует всех матерей. Не болеет, не похудел, жениться не собирается, и дальше в том же духе. Немного рассказал о своем плавании вместе с ним, о том, что Бронс спас мне жизнь, и что я очень благодарен ему за это.
Мать Бронса, Мирта, только слегка кивнула головой. А что ты думал, ведь это мой сын и глупо было бы даже думать о том, что он мог поступить иначе.
За столом сидели Дерк, действительно ее сын и брат Бронса, и Тиасса, дочь и сестра. А вот мой проводник дом покинул, сославшись на срочное дело.
Милая семья, и так приятно было сидеть с ними за одним столом и разговаривать. Только Тиасса, каждый раз, когда встречалась со мной взглядом, забавно задирала носик, еще и губки немного поджимала.
Еще за ужином я почувствовал легкий озноб, и принял его за последствия бурно прожитого дня.
Спать мне постелили в небольшой комнате, судя по всему давно пустовавшей. И я был очень благодарен семье Бронса за это. При одной только мысли, что мне придется возвращаться на постоялый двор через чужой полутемный город, еще и не зная дороги, ощутимо передергивало.
Среди ночи я проснулся мокрым от пота, с бешено бьющимся сердцем. Затем меня заколотило от холода, и мне еле удалось заставить себя уснуть.
Следующие несколько дней прошли в череде нескончаемых кошмаров, сменявшие один другой. Снова я спасал Аниату, и ноги словно прилипали к земле, не давая сделать ни шагу. А когда мне удавалось это сделать, то в моих руках, вместо кистеня, оказывался непонятный предмет, вырывавшийся из рук, как живой.
Затем место Аниаты занимала Тиасса, и я не мог помочь ей. Появлялся Бронс и укоризненно смотрел на меня. В кратких промежутках между кошмарами надо мной смутно вырисовывались лица то Мирты, то Тиасы, то лицо еще какого-то пожилого незнакомого седобородого мужчины.
Затем я оказывался лежащим на земле, а вокруг меня стояли и молчали фигуры всех десяти. Лица некоторых я мог разглядеть хорошо, несколько вместо лиц имели смутные маски. Последние трое были вообще без лиц, только лишь со светлым пятном вместо них.
Когда я, наконец, пришел в себя, первым что я увидел, были лучи местного светила, бившие через раскрытое окно. И было непонятно, раннее ли это утро, или же наоборот, вечерний закат. Затем я разглядел сидевшую рядом с постелью Тиассу.
Тиасса встрепенулась, увидев, что я открыл глаза.
– Хочешь пить? – спросила она.
Я кивнул головой. Я много сейчас чего хочу, и среди этих 'хочу' желание сдохнуть не на последнем месте.
Приподняв мне голову, девушка напоила водой. Господи, какая она вкусная, обыкновенная вода с легким привкусом какой-то травы. Голова обессилено рухнула на подушку. Проведя рукой по подбородку, я обнаружил щетину. Трудно определить вот так, на ощупь, но дня три, четыре ей было точно.
Что со мной случилось? Инфекция, внесенная в рану, обыкновенная инфекция, подцепленная здесь или реакция организма на все события последних месяцев? Не знаю, но напившись, подыхать я передумал.
Вот теперь необходимо собраться с силами, спуститься со второго этажа и выбраться на дворик. Причем сделать это необходимо как можно быстрее. Не знаю, как я обходился без всего этого все это время и не хочется даже об этом думать.
Мухорка и вещи остались в таверне, мелькнула страшная мысль.
Я совсем не помню, был ли разговор на эту тему за ужином, я вообще его смутно помню. Затем увидел свой мешок с вещами в углу комнаты, а окончательно успокоила меня Тиасса, сказав, что и за лошадь переживать не надо, она в хорошем месте и там о ней позаботятся.
На дворе пахло утренней свежестью, яркая зелень, еще мокрая после ночного дождя, птички поют. В общем, помирать я раздумал бесповоротно.
После обеда ко мне в комнату зашел лекарь. Был он пожилым мужчиной с седой бородой, и становилось понятным, что именно его лицо я видел на грани бреда и яви.
От денег он решительно отказался, заявив, что вопрос с ними уже решен, и мне беспокоиться не о чем.
Еще раньше от них отказалась Мирта, причем с таким видом, что настаивать мне показалось неудобным. Ничего, это от денег можно отказаться, а от подарка не получится.
Доктор осмотрел меня, послушал своей трубкой сердце и успокоил, что все плохое уже позади и жить мне осталось долго и счастливо.
Затем хлопнул меня по плечу и ушел.
Любят же здесь по плечу хлопать. Так и приветствуют и прощаются и высказывают по разным поводам свое мнение. Целая наука, оказывается, правильно по плечу хлопнуть.
На следующий день я почувствовал себя почти замечательно, и совсем уж было собрался продолжить свой путь, но Мирта попросила задержаться на пару дней. Лекарь сказал ей, что лучше всего еще немного подождать, чтобы окончательно убедиться в том, что рецидива болезни не будет. Что ж, я тоже совсем не против такого решения, только вот вопрос с содержанием решить нужно.
На это раз я разговаривал с Миртой более решительно, заявив о том, что или она возьмет денег, сколько необходимо, или я пойду и накуплю подарков, которые могут оказаться бесполезными предметами. И вот тогда мы оба будем сожалеть, что не поступили мудрее.
Очень не люблю быть кому-то обязанным в том случае, когда этого можно избежать.
Вечером, ко мне в комнату зашла Тиасса. Все время моего вынужденного беспамятства она добросовестно исполняла роль сиделки, так что в ее визите я не увидел ничего необычного.