– Людей, – ответил А́ртур.
– Точнее.
– Мужчина и женщина приятно проводят время на берегу моря. Смотрят друг на друга. Говорят о чем-то…
– Мужчина – это представитель поколения Визум, а женщина обычный человек. Снимок сделан тридцать шесть лет назад.
– Это постановочное изображение?
– Нет. Все изображения в этом кабинете не постановочные. Это фрагменты реальной жизни Визум-людей. Плакаты намеревались использовать в рекламных целях… Но не получилось.
– Но первые Визум-люди не были способны на выражение чувств, не были способны их понимать. Только имитировать, – возразил А́ртур.
– И то, неуклюже… – заметил Алкей. Уголок его губ уверенно взметнулся вверх. Мужчина посмотрел на плакат, и тон его голоса стал заметно выше: – Больше ста лет назад был создан аналог человеческого мозга – искусственный интеллект, благодаря которому машины были способны двигать механическими руками и распознавать лица, но делали это из рук вон – плохо. Компьютер не мог рождать новые идеи и передавать их другим компьютерам. Искусственный интеллект не мог делать то, что по силам только людям – машина не могла стать человеком. «ВизумБио» пошла другим путем, создав не машину, имитирующую человека, а людей из плоти и крови, наполнив их «чистый» мозг нужной информацией. Только мозг… Только информация, – Особенно заметил Алкей. – А чувств первые из поколения Визум не были лишены.
– Не понимаю…
– Я говорю о первых двухста тысячах поколения Визум. Все плакаты в этом кабинете – воспоминания о лучших из нас.
Из нас?
Взгляд А́ртура стал сосредоточенным. Он смотрел на хозяина кабинета, пытаясь узнать в нем Визума.
Но эта улыбка и его эмоции…
– Правительство финансировало проект, но успех создания первых двухста тысяч был совсем не тем, на который оно рассчитывало. От «ВизумБио» потребовали создать людей без эмоций и чувств. Им нужны были биологические машины – идеальные военные, сильные и выносливые.
– Проект остановили, – не отрицая общеизвестный факт, подытожил А́ртур.
– Лишить Визум-людей эмоций и чувств было непросто, а сделать их сознание закрытым и пустым оказалось невозможным. Итогом лабораторных манипуляций с природой стали такие, как мы с тобой, А́ртур. А кто мы? Мы – те же люди, лишенные эмоций и чувств, но не до конца утратившие их, способные мыслить масштабно и быстро, не принимая в расчет личные интересы. Мы способны принимать лучшие решения. Вот только… С каждым десятилетием эта привычка во многих из нас становится менее явной.
Алкей многозначительно смотрел на А́ртура, будто знал о нем много больше, чем показывал.
– Что вы этим хотите сказать? – спросил А́ртур.
– То, что в нашем сознании частично блокированы чувства и эмоции, еще не значит, что со временем они не могу вернуться к нам… Мозг удивительно гибок.
Взгляд А́ртура переместился к одному из шести жизнеутверждающих плакатов.
– Нет, я не из первых двухста тысяч, – поняв мысли А́ртура, сказал Алкей. – Эти Визумы подвластны времени. Они были созданы, как обычные люди, и стареют так же как они…
– Как такое возможно?
– Что именно? – улыбка Алкея стала хитрой. – Как возможно сохранить втайне от всего мира существование первых двухста тысяч Визумов, ни в чем не отличающихся от обычных людей? Или ты говоришь об экспериментах с возможностями Визумов быть лучше и жить дольше?
– Начните с первого...
– Первые двести тысяч – только эксперимент. Получились слишком человечными и военным оказались не нужны. Их отпустили в жизнь и забыли о них. Просто, правда? Куда сложнее объяснить второе… – призадумался Алкей. – Нет ничего проще создать нового человека во всем похожего на обычных людей. Это как работа по шаблону, но стоит только уклониться от существующего образца, сделать его, скажем, сильнее и выносливее, сразу возникают последствия вроде тех, что связаны с продолжительностью жизни.
– Но пятнадцать лет назад компания всему миру объявила, что не знает причин этих специфических особенностей. Вы и по сей день ищете ответ…
– Мы не можем вот так запросто разглашать военные тайны, но мир начал задавать вопросы и «ВизумБио» нужно было что-то сказать.
– Вы нарушили военную тайну, раскрыв ее мне.
– Конечно, нарушил, – без тени подлинного беспокойства заметил Алкей. – И нарушу ее опять, рассказав тебе об уничтоженных военными трех тысяч Визумов из числа первых двухста тысяч по распоряжению правительства, как дефектный продукт. Ликвидацию остановили не сразу. Бюрократия, сам понимаешь…
Возникла короткая тишина.
– Сострадание, – заметил Алкей. – Не слишком приятное, но полезное чувство. Давно ты им обладаешь?