– Зачем?
– Это.., этого я не знаю, мой принц.
«Центурии коротки, как и меч-гладиус». Мысль эта принадлежала Ланселоту, а не Питеру, но на сей раз Питер поблагодарил своего сожителя по телу. «Чего медлишь? Врежь ему как следует, этой саксонской свинье, с ног его сбей, подонка!»
Питер поджал губы. Он впервые понял, как это выгодно: иметь пару глаз, но две души сразу.
Он для пробы задал новый вопрос:
– Сколькими легионами командует Артус?
– Пятью, сир.
– А я?
– Двумя, сир.
– Двумя из этих же пяти?
– Да, сир.
– Как же мы оба можем командовать одними и теми же двумя легионами?
Мордред залопотал что-то неразборчивое. Наконец он сдался:
– Не знаю, сир.
Явно в субординации он не разбирался. Видимо, он врал насчет того, что боевого крещения пока не получил.
– Так, стало быть, ты желаешь командовать центуриями, Мордред.
– Да, сир!
– И сколькими же центуриями ты мыслишь командовать?
Мордред взволнованно вдохнул и выпалил то, что, видимо, выучил наизусть:
– Капитан командует когортой от четырех до семи центуриев.
Питер быстренько подсчитал в уме: «Это получается.., от двухсот шестидесяти до пятисот двадцати пяти человек: да он с места в карьер метит в полковники!» Питер внимательно смотрел, на Мордреда, и тут ему в голову пришла другая мысль. Мордред сказал, что неплохо управляется с лошадьми и владеет копьем. «Пожалуй, я сумею вынудить его показать мне приемы, и тогда у меня будет больше шансов одолеть сакса».
Питер улыбнулся, насколько мог, искренне.
– Король Морг умен. Ну ладно, я возьму тебя на испытание. На пробу покомандуешь центуриями, но сколькими – это мы потом решим. Первый урок начнем прямо сейчас. – Но тут в голове у Питера так стрельнуло, что он поспешил исправить ошибку:
– Через часок примерно. Отправимся в лес и немного поборемся.
– Через часок? – умоляюще спросил парень. Вид у него был самый озадаченный. – Но когда точно, государь?
Питер бросил взгляд на запястье левой руки, понял, что часов у него нет, и поспешил сделать вид, будто ловит несуществующую блоху.
– А сейчас который час?
– Только что пробила вторая цимбала.
– Цимбала?
– Да, государь. Вторая цимбала. Ты разве не слыхал? Питер глянул в окно. Раннее утро, рассвет, можно сказать. Часов восемь?
– А как узнают, когда нужно бить в цим.., цимбалу, Мордред?
– Ну, наверно.., жгут двухчасовую свечу.
– Ну, так сожги половину двухчасовой свечи, парень. И захвати.., ну, все, что нам потребуется, – Питер выразительно кивнул в сторону составленного в углу оружия.
Мордред неуверенно протянул:
– Я... я раба пришлю, государь. От этой мысли Питеру стало зябко. «Какие же они формалисты, эти варвары!»
– Мордред, воину порой приходится самому носить свое оружие. Это его священный долг. Так что.., собери мое вооружение и жди меня у ворот через час.
– Да, государь, – вздохнул юноша. – Государь…
– Ну чего тебе еще? – устало спросил Питер.
– Не хотелось бы выказывать неуважение, принц, но я предпочитаю, чтобы меня называли Медраутом, по-сикамбрийски – из-за отца, понимаешь?
Питер кивнул и знаком повелел Медрауту удалиться. Как только тот ретировался, Питер сел на кровать и сжал голову руками. «Ну, может, хоть через час эта комната перестанет кружиться», – взмолился он.
Глава 22
О мой бог, о моя Богиня, что же мне было делать? Я бродила по двору Бегущей Воды, кружила и кружила вокруг фонтана, молчаливо моля Рианнон отринуть каменное молчание и пролить жизнь.., ну то есть, если то была Рианнон, а не какая-то греческая или римская самозванка.
Меня кидало во все стороны, меня разрывало, как узницу, которой предстояло четвертование, – надо вам сказать, не самая приятная из казней. Мой долг перед отцом вступил в жестокий спор с моим отношением, каково бы оно ни было, к Этому Мальчишке, а это отношение, эти чувства противоречили всему, чему учили Строители и дядюшка Лири, хотя он и стоял лагерем против Строителя – короля Меровия из Сикамбрии! Но лучше мне приступать к делу, да поскорее, а то даже я перестану понимать, кто с кем и против кого.
А примерно дней шестьдесят назад я стояла в зале моего отца, гордясь тем, что он наконец счел меня воином, – это мне больше нравилось, чем просто называться его дочерью. И все же я не понимала, стоит ли чести воина мое первое воинское деяние.
Отец медленно расхаживал туда-сюда перед зеленым троном с высокой спинкой, украшенной цветком – гербом нашего дома. Руки он сцепил за спиной, и мог почесывать непрерывно зудящие костяшки пальцев. Он старался держаться прямо, но на лице его лежала тяжелая печать боли. Суставы его пальцев сильно распухли и ужасно болели при любой перемене погоды.