И вдруг Анлодда громко вскрикнула, безмолвно указав на город. Другой рукой она схватилась за горло.
Питер проследил за тем, куда она указывала, и понял, что дело вовсе не в закате. Харлек действительно горел, и языки пламени вздымались к сумеречному небу. Несколько огромных кораблей стояли в гавани. На берегу, уткнувшись носами в песок, лежали четыре длинные лодки.
Не нужно быть военным гением, чтобы понять: треклятые юты неожиданно захватили город. Харлек в опасности!
Глава 50
Марк Бланделл нервно расхаживал по комнате. Он посмотрел на часы. Два тридцать. Прошло полтора часа с той минуты, как он выпросил у Раундхейвена разрешение нырнуть в прошлое следом за Питером Смитом и Селли Корвин.
Бланделл был единственным, кто мог сообщить Питеру о том, что Селли действует в одиночку, что она не подчиняется командованию ИРА. К тому же он был единственным, кто мог уговорить Питера вернуться – ради Сына Вдовы.
Еще через полтора часа полковник свалится на голову участникам проекта, словно сапог Санта-Клауса в дымоход, и потребует, чтобы они вернули Питера в наше время любыми средствами вплоть до грубой физической силы. И проблема будет решена, что скорее всего будет стоить Питеру жизни.
Итак, кто быстрее? Будет ли машина отремонтирована раньше четырех – то есть раньше часа, назначенного полковником? Если да и если полковник не явится раньше, то у Марка хватит времени забраться внутрь контура и стартовать. Уж наверняка Уиллкс не помчится будить полковника и докладывать ему об этом.
Джейкоб Гамильтон прошмыгнул мимо Бланделла. Руки были опутаны экранированными проводами, лоб Джейкоба покрылся капельками испарины, но он улыбался.
– Похоже, все отлажено, дружище. Опередим полковника на часок.
– Спасибо, Джейкоб. Наверху тихо?
– Молчит. Не спускался. Скрести пальцы на всякий случай. Не сглазить бы.
– Гамильтон торопливо обогнул машину и заменил вышедшую из строя микросхему новой, которая будет содержать программу.
Загвоздочка. Единственным человеком в команде, который мог запрограммировать чип и запустить его в работу, был только Генри Уиллкс – тот, кто это сделал и в первый раз. Генри, которого бы никто вслух не осмелился назвать «стариной Уиллксом».
Бланделл принялся было покусывать костяшки пальцев, но остановил себя. Он скрестил руки на груди, безумно сожалея о том, что его часть работы выполнена и теперь ему положительно нечем заняться.
– Марк.
«Может быть, Селли в конце концов права. Что и кому из нас известно о том, как сегодняшний день зависит от вчерашнего? Какое мы имеем право?»
– Марк, – повторил Джейкоб.
Бланделл вздрогнул, когда Гамильтон коснулся его плеча. За спиной у них стоял Уиллкс, потирая заспанные глаза.
– Закончили, надеюсь? – проворчал Уиллкс. – Нам всем конец, если вы и эту вскипятите.
Гамильтон поспешно взял у Уиллкса коробку, на цыпочках обошел вокруг контура к кабелям, осторожно подсоединил устройство и стал ждать соединения. Рядом с ухом Бланделла послышался хрипловатый шепот. Это был Вилли Розенфельд.
– Пять против одного: треклятые штекеры не совпадут. – Он хихикнул и даже заставил Бланделла улыбнуться.
– Порядок, – сообщил Гамильтон. – Питание подсоединено. Запах озона чувствует кто-нибудь?
Бланделл склонился к своему пульту, инициировал стартовую программу. Как обычно, он задумался о том, кой черт вообще сдались эти программы инициализации – они были одной из множества шуточек Розенфельда.
Замерцали огоньки, но кто-то тут же отключил их. Марк слушал знакомые звуки включения «пончика» – временного контура – тонкий, едва различимый свист, от которого у него всегда волосы вставали дыбом, тихое жужжание – это прогревались цепи, щелчки статических разрядов, шум на мониторах, транслирующих широковолновый сигнал и преобразующих его в видео– и аудиосоставляющие. А за всеми этими звуками неслышный, но почему-то явственно ощущающийся пульс времени – пойманный и крепко схваченный полем.
Платформа озарилась голубоватым свечением, она манила, звала к себе… Марку вдруг показалось, что он спускается на скоростном лифте – так вдруг засосало под ложечкой.
– Питание усилено, – громко объявил он, когда на экране его монитора в соответствующих окошечках возникло пять «радостных мордашек». Он рукавом вытер пот со лба. – Слушайте, что-то жарковато тут у нас, ничего не горит, а?
– Включен временной поиск, – сообщил Уиллкс. – Через несколько минут постараюсь лоцировать Смита и Селли, попробую сделать это как можно точнее.
– Томограмма осознания Селли без изменений. У Смита… – Гамильтон умолк, глядя на колеблющееся изображение. – Гм. Никогда такого раньше не видел. Проклятие!
– Что там? – чересчур громко спросил Марк. «Возьми себя в руки. Дыши спокойно!»
Гамильтон склонился к экрану, он вертел головой то вправо, то влево, словно изображение было объемным и он попытался рассмотреть его с разных сторон.
– Такое впечатление, что внутри сознания Питера появилась чужая «капелька», чужое сознание. Сам не пойму, что бы это значило. Увеличивается с каждой секундой, и уже заполнило почти четверть или даже треть сознания Питера.
Уиллкс кашлянул.
– Может, нам стоит забыть об отправке туда кого бы то ни было, а просто вернуть Питера и все?
– Нет, – решительно возразил Бланделл. – Последний раз мы таким образом чуть было не прикончили Селли. Если Питер начнет сопротивляться, да еще в таком состоянии.., ему этого не вынести. – Он глубоко вздохнул, закрыл глаза, тут же открыл, посмотрел на залитую сиянием платформу. – Нет, Хэнк. Придется мне отправиться в прошлое. Выбора нет.
Бланделл вытер ладони о брюки и с замиранием сердца шагнул к платформе.
– Хорошо, Марк. Теперь твоя очередь.
– Как бы не так! – раздался со стороны лестницы Голос Власти.
Бланделл окаменел. Ему не было нужды оборачиваться, он и так знал, что это сказал полковник Купер.
– Держитесь подальше от этой машины, профессор Бланделл. Задача перед нами одна-единственная, и выполнять ее не вам.
Все молчали. Наконец Гамильтон задал неизбежный вопрос:
– Кто.., кто вас разбудил? Купер улыбнулся улыбкой Шерлока Холмса.
– Свет тут у вас мигал. Вот я и решил, что все уже на мази.
– Сэр! – запротестовал Бланделл. – Вы не понимаете! Если мы никого не пошлем, чтобы сказать Питеру.., чтобы попросить его перестать сопротивляться…
– Хорошо поработали, ребята, на час раньше управились. Та-ак, давайте-ка перенесем тело майора внутрь контура. Так, потише, потише, это вам не мешок с картошкой. – Купер подошел поближе к Бланделлу. Аспиранты Коннер и Зеблински подкатили каталку и поставили ее рядом с платформой. – Сынок, – фамильярно обратился Купер к Бланделлу, – ты не думай, что я на тебя плюю. Я не плюю. Я очень даже хорошо понимаю, что ты хотел сделать, и это черт знает какой героизм с твоей стороны. Но решение принято, Бланделл, – в голосе Купера зазвучали командные нотки. – А менять решения – знаете, это дурно пахнет.
Гамильтон вопросительно посмотрел на Уиллкса, тот отвернулся и махнул рукой.
– Вот ведь дерьмо, – пробормотал Гамильтон, в очередной раз склонившись к экрану, после чего проверил жизненно важные показатели Питера. – Ладно, братцы, переносите его внутрь.
Аспиранты согласно кивнули и внесли тело Питера внутрь контура. Кожа его была бледно-голубой, словно могильный камень при свете луны.
– Готово, – сообщил Гамильтон.
– Питание? – спросил Уиллкс.
– В порядке, – отозвался Бланделл и тяжело опустился на обитый кожей стул.
– Чипы?
Марк переключил на пятый экран.
– В норме.
– Обратная связь?
– Есть, – бросил Гамильтон несчастным голосом, Они продолжали проверку, отвечая друг другу сдержанно, односложно. Приближался роковой момент.