— Именно. Особенно, если он все-таки маг. Так что, хоть мы и забрали это дело, но зацепиться в нем пока не за что.
— А след? — нахмурился Йен, вернув недоеденное крыло на место. — Ты ведь можешь найти убийцу по следу!
Я отрицательно качнул головой.
— Если бы это было возможно, я бы сделал это сразу. Но я могу выследить только тех, кто непосредственно контактировал с жертвой. Того, кто нанес удар или спустил тетиву лука, вонзил нож или бросил смертельное заклинание… в остальных случаях мой дар бесполезен. Да и не было рядом с телом таких следов — я проверил. Убийца мог находиться рядом, но я бы все равно его не почуял, потому что собственно смерть настоятеля была, как ни печально признавать, обычной. А чужие намерения я, увы, не прослеживаю.
— Что же тогда делать? — окончательно помрачнел Йен, уже не вспоминая об ужине.
Я развел руками.
— Ты из нас сыскарь. Вот и ищи.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Йен ближе к рассвету. Он сидел за столом, с головой закопавшись в бумаги, и все еще упорно пытался найти разгадку там, где, по моему мнению, ее просто не существовало. А именно: просматривал сделанные сыскарями записи, сравнивал показания, изучал отчет о месте преступления и без конца грыз гусиное перо, тщетно пытаясь отыскать зерно истины. — Врагов у настоятеля не было… по крайней мере явных. Обиженная супруга тоже отпадает — он никогда не был женат. Детей нет… по крайней мере, до посвящения не сподобился, а потом дал обет безбрачия. Друзей, как таковых, тоже не имеется. Все его знакомые — либо жрецы, либо прихожане, которые поголовно отзываются об отце Нила, как о хорошем, отзывчивом и добром человеке… кому он вообще мог помешать?!
Очнувшись от дремоты, я сцедил зевок в кулак и, не открывая глаз, заметил:
— Ты преемника его проверил?
— Отец Нил назвал его имя пару лет назад и с тех пор своего мнения не менял. Более того, его выбор был поддержан и принят руководством Ордена как единственно верный.
— Может, все-таки остались недовольные?
— Нет, — уткнув нос в показания, пробурчал Йен. — Даже на мой предвзятый взгляд, отец Луг — прекрасный кандидат. Я пару раз попадал на его проповеди и могу засвидетельствовать, что у него талант удерживать внимание толпы. Ну, и, конечно, истовая вера в свое благое предназначение. К тому же, он проходил посвящение Роду, как отец Нил. И по определению не может быть нашим убийцей. Ведь во второй раз пройти посвящение невозможно… я прав?
— В точку, — сонно кивнул я и устроился в кресле поудобнее, намереваясь ещё немного поспать. — Тогда проверь тех, кто посвятил себя Фолу, Малайе и Рейсу. А также Ирейе и Солу, если будет желание.
— При чем тут Ирейя? — непонимающе замер Норриди, в очередной раз раздосадовано куснув ни в чем не повинное перо. — Она же богиня тайн. А Сол… он же бог сновидений, а не войны!
— Эта парочка, если ты не знал, условно относится к темным богам, — лениво отмахнулся я. Мне, как мастеру Смерти, положено было знать своих потенциальных покровителей.
— Фолово семя, — огорченно отбросил изжеванное перо Йен и, отодвинув от себя ворох бумаг, обхватил гудящую голову руками. — Придется их завтра… вернее, уже сегодня… ещё раз вызвать и допросить!
— Согласен, — пробормотал я, лениво покачиваясь на волнах навеянной Солом дремы. — Посмотри, кстати, информацию насчет конфликтов среди прихожан, поищи какого-нибудь неудовлетворенного работой храма посетителя… безумного просителя, возжелавшего получить от Рода что — то несбыточное, но так и оставшегося ни с чем… может, отцу Нилу недавно угрожали? Или он с кем — то ссорился? Куда — то уезжал ненадолго, а вернулся уже с меткой?
— Вот только не надо меня учить, как делать мою работу! Неужели ты думаешь, я забыл, с чего начинается расследование убийства? Поверь, все это годами отработано и четко прописано в наших…
Йен вдруг заметил, как именно я устроился в его кабинете, и взбеленился.
— Эй! А ну-ка, убери сапоги с моего стола!
Я поморщился: сидеть в другой позе в кресле было неудобно. А стол Йена так удачно подвернулся мне под ноги, что менять их положение я совершенно не собирался.
— Арт! Убери сейчас же! — повысил голос Йен, не дождавшись никакой реакции. — Слышишь?!
— Чем тебе не нравятся мои сапоги? — буркнул я, деловито перекладывая одну ногу на другую.
— Тем, что они ГРЯЗНЫЕ!
— Так давай, я их сниму?
Йен возмущенно замер, а потом зябко передернул плечами и осенил себя простым кругом.
— Избави меня боги от созерцания твоих нестиранных портянок… если не уберешь ноги, лишу премии!