— Ладно. Работай, Рэйш. Если опять скажешь, что дело — ваше, то я сразу сворачиваюсь и не порчу своим людям сон. Если же нет…
Я одернул сбившийся на одну сторону плащ и пошел убедиться, что, в отличие от счастливчиков из городской стражи, у меня сегодня будет тревожная ночь. Хорошо, если без видений и шепота. Все-таки три смерти подряд — это слишком. Но тут даже духов выпускать не надо, что бы понять, что никаких следов мы не найдем.
На мой призыв Тьма отозвалась мгновенно, будто только и ждала, пока я открою ей душу. Лениво колыхаясь, сомкнулась вокруг черным капканом, жадно лизнула кожу, заставив ее похолодеть. Зашептала на ухо сотнями разных голосов. Обняла, запустив ледяные когти под одежду. А потом неохотно схлынула, оставив после себя едкий привкус горечи и непроницаемую для обычного света пленку на глазах. Сквозь которую я совершенно отчетливо увидел горящую на лбу девочки и знакомую до боли печать.
— Понял, уже ухожу, — поднял руки Лардо, когда я повернулся и коротко указал ему на выход. — Счастливо оставаться.
— Я бы тоже ушел, — тяжело вздохнул Родерик, проводив его завистливым взглядом. — Но Йен мне этого не простит. И как ты умудрился довести его до такого состояния?
— Для этого нужен талант, но ты им явно не обладаешь, — флегматично откликнулся я, отпуская Тьму восвояси, и на всякий случай все-таки попробовал взять след.
Не вышло, естественно. Ну да ничего. Зато не придется вызывать своих помощников, один из которых сразу же разорется, едва узнав о новом деле, а вторая мгновенно расквохтается. Жуку вовсе смотреть не стоит: его в свое время подло зарезали в одном из переулков… незачем лишний раз напоминать.
Я прикоснулся ладонью к шершавой коре и на пробу тронул один из кольев — острый. Потом, обернувшись на строчащего что-то у себя в бумагах сыскаря, тщательно осмотрел тело… мало ли… но, как и в предыдущих двух случаях ничего толкового не нашел, и в задумчивости присел на первый попавшийся ящик.
Что могло связывать пожилого отца-настоятеля — верного последователя Рода и просто хорошего, если верить Йену, человека… с боящейся открытых пространств экономкой и маленькой девочкой, за которой и грехов-тo никаких не водилось?
Родственные узы? Маловероятно — отец Нил никогда не был женат, у девочки имелись родители, а погибшая женщина вовсе оказалась сиротой. Да и по возрасту они не подходили: для матери восьмилетней Лори Элизабет была слишком стара, а отец Нил к тому времени уже принял обет безбрачия.
Но тогда, может, они пересекались в храме? На службе? Или были посвящены одному богу? Вот только Элизабет не верила в богов и ни разу не посещала храм. Соответственно, не могла видеться с отцом Нилом. Девочка, быть может, и бывала там когда-то с родителями, но обычно посвящение происходит гораздо позже. Да и знаков на ее коже никаких не было. Дроуди уверял, что посторонних в дом не водил, поэтому вероятность, что его экономка могла встретить других жертв во время какого-то приема, собрания или иного мероприятия, равнялась нулю.
Тогда где же связь? Где та ниточка, которая объединила этих троих и сделала их одинаково значимыми для убийцы?
У них разные сроки смерти… по крайней мере, Лори умерла позже… ничем не похожие места и способы гибели… разное окружение и совершенно различные привычки… у них даже положение в обществе разительно отличалось. Храм, богатое поместье, квартал бедняков… все трое только умерли одинаково странно — от самых, казалось бы, обыденных причин. Да еще печать Смерти горела на их лицах обрекающей меткой. А во всем остальном я, как ни старался, не мог углядеть даже малейшего сходства.
Да и кому они могли помешать? Что могли сотворить такого, раз их решили наказать столь необычным способом?
В Алтории нет гильдии убийц, как та, что процветает в соседнем с нами Лотэйне. И Верль отнюдь не слывет негласной столицей преступного мира, чтобы здесь наказывали детей за грехи их родителей. B нашей глуши, где самая большая трагедия это окружающие город непролазные болота, преднамеренное убийство — огромная редкость. Не говоря уж о том, что бы оно было тройным, да еще в такие короткие сроки.
Разве что это какой-то гнусный рок? Внезапно обрушившееся на город проклятие? Но тогда какого Фола оно поразило троих самых неподходящих для этого случая жертв? У которых, к тому же, не было АБСОЛЮТНО НИЧЕГО общего?
Я остановившимися глазами уставился на притихший сад, в котором только слышался скрип пера и тихий шелест веток на яблоне.
Не понимаю…