— Да. Мы купили ленту на ее восьмилетие. Полтора месяца назад.
— Почему именно такую? Почему лотэйнийский шелк?
Родители странно переглянулись.
— Вы когда-нибудь жили в Лотэйне? — продолжал допытываться я, нутром чуя, что где-то здесь кроется разгадка, и едва не царапая ногтями стены от нетерпения.
Однако отец девочки отрицательно покачал головой и твердо заявил:
— Мы — коренные алторийцы и никогда не покидали Верль. И наша Лори… как и остальные трое деток… родилась здесь.
От такого ответа я на мгновение растерялся, потому что был твердо уверен… да что там: я совершенно точно знал, что не мог ошибиться! Лори не дала бы мне подсказку, если бы тут не была замешана лента. И когда я уже подумал, что ее отец мне нагло солгал, его супруга неожиданно вздохнула:
— Вообще-то моя мать была родом из Лотэйна, господин маг. Но прожила почти всю жизнь здесь, в Верле.
— Правда? — совершенно искренне озадачился муж. — А я почему-то этого не помню.
— Она не любила об этом говорить — в Лотэйне ей пришлось тяжело, — извиняюще пояснила мама девочки. — Ты просто забыл, дорогой.
— Мать? — я чуть не вздрогнул от новой догадки. — Как мне с ней поговорить?
— Никак, господин маг, — непонимающе моргнула женщина. — Она умерла два года назад. А полгода назад и отца не стало. Простите. Не думаю, что они могли бы вам помочь.
Так. А вот это уже плохо… где ж мне теперь свидетелей искать?
— Почему ваша мать переехала в Алторию? — спросил я, напряженно размышляя.
— Ну… дед когда-то разводил скот на продажу — в Лотэйне этим многие промышляют. И наша семья жила в достатке. Довольно, насколько мне известно, долго. Однако потом пришел коровий мор, и от поголовья почти ничего не осталось. Мама рассказывала, что дедушка много сил вложил в это дело и ещё больше средств потратил, пытаясь восстановить то, что потерял. Даже влез в большие долги, надеясь вырастить новое стадо. Но мор пришел в наши земли повторно, все дедушкины сбережения пропали, животные снова погибли, и он не смог рассчитаться с долгами. А потом заболел и слег сам, после чего дела в семье пошли совсем плохо…
— Так ваша мать бежала сюда от долгов? — нахмурился я.
— Да. Когда дедушка умер, то мама с бабушкой, оставшись без кормильца, не смогли выплатить взятую им ссуду, хотя продали почти все имущество. А когда продавать стало нечего, они взяли то, что осталось, и… прошу, не осуждайте их, господин маг. Они и так потеряли почти все. А дедушка просто не пережил позора.
Я задумчиво прикусил губу.
— Я не осуждаю. Просто хочу понять… сколько лет было вашей матери, когда она сбежала?
— Я не знаю, — внезапно растерялась хозяйка дома. — Может быть, восемнадцать… или двадцать… честно говоря, я просто не помню.
— Но вы, сударыня, родились уже здесь?
— Да, — кивнула она. — Мама встретила отца в Триголе. Это…
— На берегу Белого моря, я знаю, — нетерпеливо перебил я. — Недалеко oт устья Ирассы.
— Так и есть, господин — Триголь стоит на самом побережье. Там они и встретились. А через несколько лет переехали в Верль, потому что тут гораздо тише и намного спокойнее, чем в большом портовом городе…
— Я понял. Дальше!
Женщина удивленно на меня посмотрела.
— А дальше — все, господин маг… они прожили тут всю оставшуюся жизнь и, насколько я помню, никогда отсюда не уезжали. Мама плела кружева для богатых леди, отец работал где придется…
— Вы знакомы с Алеком Дроуди, сударыня? — снова перебил я ее.
— Нет, господин маг.
— А вы? — вопросительно обернулся я к мужу.
— Нет. Хотя, возможно, что-то и слышал… его имя вроде бы носит какая-то фабрика на том берегу Изры?
— Вы его видели? Говорили с ним? Может, работали на него?
Мужчина невесело усмехнулся.
— Я простой плотник, господин маг. И ничему иному не обучен. Вообще этого Дроуди в глаза не видел. Слышал только, что чудак он порядочный. Но чтобы лично… нет. Я его не знал. И понятия не имею, как он выглядит.
— Χорошо, — протянул я. Эх, Йена бы сюда… он бы точно сумел задать правильные вопросы. — А с отцом-настоятелем Нилом вы не были знакомы? Вы часто посещаете храм? Молитесь? Спрашиваете у жрецов совета?
Оба родителя тут же виновато опустили взор, словно я уличил их в чем-то неприличном.
— Чтобы о чем-то просить богов, нужно что-то отдать взамен, — очень тихо уронила мама Лори. — А мы — небогатые люди. Все, что у нас есть, это наши дети. Я только за них и ходила помолиться владычице Ферзе. Последний раз — восемь лет назад.