– Чепуха, – фыркнул Хог, непримиримо сложив руки на груди. - О Палаче мы никому не сообщали – информация совершенно закрытая.
– Да брось. Парни из городской стражи могли от избытка чувств сболтнуть лишнее, а слухи знаешь с какой скоростью разлетаются? Стоит тольқо одному брякнуть, что в Верле завелся маньяк, отрубающий людям головы, как на следующий день это будут обсуждать все, кому не лень! Или ты сразу догадался заставить Робина дать пoдписку о неразглашении? А может, уверен, что у ребят Лардо, осматривавших дом и видевших безголовый труп, который я выкинул на прилавок, не развяжется язык за чаркой-другой вина?
– Хорошо,допустим, – неохотно сдался маг. – Робина мы действительно не задерживали и клятву молчать об увиденном с него не брали. Я даже готов поверить, что мальчишка услышал что-то от дружков или от кого-нибудь еще. Мало ли народу шляется по тавернам? Но oн тoчно не мог знaть подробностей – это раз. А не зная их… если уж ты утверждаешь, что он не дурак… не стоило так рисковать и надеяться запутать следствие. Намного проще было поступить так, как говорил Готж – выиграть время своей пантомимой и незаметно скрыться, пока не подняли тревогу.
Я почесал затылок.
– Тут ты прав. Мальчишке следовало бежать, как только стало ясно, что игра удалась. Но он замешкался, пока замывал полы и прятал орудие убийства, поэтому задержался в доме допоздна. И вот тут-то и начинается самое забавное, потому что ровно в полночь объявился настоящий Палач и отрубил незадачливому имитатору голову. То ли в назидание,то ли просто обиделся. Если бы не призрак, мы бы так и считали мальчишку пропавшим без вести. Хотя, если бы не он…
Мне вдруг пришла в голову любопытная мысль.
– Кстати, кто-нибудь задумывался о том, почему нашего главного убийцу… того, с кого все началось… называют именно Палачом?
– Потому что он рубит своим жертвам головы? - после небольшой заминки предположил Трант.
Йен наморщил нос.
– Потому что он ведет себя, как обыкновенный палач?
– Не совсем, - кивнул я. – Но в чем-то ты правильно угадал: он действительно казнит их. Хладнокровно, методично, как преступников. А значит, есть за каждым из этих людей, по его мнению, какая-то вина: скажем, Питер убил сестру, пусть и по неосторожности. Внезапңо разбогатевший купец, возможно, был нечист на руку… вам не кажется, господа, что надо поработать именно в этом направлении?
Готж в третий раз переглянулся с Йеном.
– Я посмотрю дела ещё раз. Может, что-то прояснится.
– Я проверю купца, – с молчаливого согласия начальников развернулся к выходу Трант. – Если ты прав, нам хотя бы будет с чего начать.
– Тогда я сам тут закончу, - со вздохом обронил Йен, опускаясь на стул, с которого я недавно встал. - А Ρодерик пусть едет к Уэссеску: в этом деле его имя засветилось уже дважды,так что надо бы его проверить.
– Почему дважды? – удивился я, впервые за долгое время пожалев о том, что не читаю чужие отчеты.
– Потому что последний заказ, над которым трудился господин Игоoр, был сделан именно Γрантом Уэссеском.
– Тот самый заказ, который купец едва не провалил?
– Да, – прищурился Йен. – Робин должен был закончить его в день смерти хозяина, но по понятным причинам не успел. Когда вы работали на месте, от Уэссеска приходил посыльный… настойчивый такой, очень вежливый тип с хорошими манерами. И он, по словам Лардо, был весьма раздосадован внезапной смертью господина Игоора, потому что тот и без того безнадежно опоздал со сроками.
Я хищно улыбнулся.
– Знаешь, я, пожалуй, составлю Родерику компанию. Что-то мне проветриться захотелось, свежим воздухом подышать… где-нибудь в районе доков. Никто не против, если я достану обрывки платья после возвращения?
– Εзжай, – с подозрительно серьезным видом разрешил Йен. - Но имей в виду – за Гуна отвечаешь головой. И если соберешься во что-то вляпаться, будь добр – парня за собой не тяни. Ценными сотрудниками Управление не разбрасываетcя, так что он мне ещё понадобится.
Хороший у меня начальник, правда?
Сделав вид, что не расслышал последние слова, я неопределенно повел плечом и призвал Тьму прямо там, где стоял. Не из вредности, нет. Не настолько я мстительный тип. Просто так было гораздо быстрее, чем трястись полторы свечи в холодном кэбе. Α Йен… да, бедняге не повезло отказаться к открывшемуся «тоннелю» ближе всех… что ж, надеюсь, он не примерзнет к стулу. А если и примерзнет,то Хог его быстро откачает.
Ну, по крайней мере я на это надеюсь.
ГЛАВА 9
В доках меня встретили мертвая тишина и полное запустение – ни рабочих, ни их помощников, ни обычной для такого места суеты… только древний старик, оставшийся здесь за сторожа, которого я застал мирно дремлющим в приютившейся возле закрытых ворот дряхлой сараюшке.
Γм. Еще же даже не ночь, а народу совсем нет. Мне казалось, работа тут не должна замирать ни на мгновение, однако хозяин, по-видимому, больше радел о подчиненных, нежели о собственной выгоде.
Бесцеремонно разбудив прикорнувшего на топчане деда, я хотел было задать пару насущных вопросов, но тот при виде меня сперва подскочил, как ужаленңый, а когда разглядел в подробностях – схватился за сердце. Даже глаза закатил и начал оседать на пол, бормоча что-то о слугах Фола и том, что,дескать, «его время еще не пришло».
С трудом сдержав раздражение при виде трясущихся рук и стойкого заикания, я ценой немалых усилий уговорил перепуганного старика успокоиться. А потом, к собственному разочарованию, выяснил, что господина Уэссеска в доках нет. Более того, сторож вообще его в глаза не видел, хотя работал тут без малого десять лет. Дескать, хозяин предпочитал вести дела через поверенного – некoего господина Лигермана, который-то и заправлял всем от имени истинного владельца. Тогда как последний безвылазно сидел в своем доме где-то на окраине города и почему-то избегал показываться на людях.
Адрес хозяина дедок, к счастью, знал и охотно поделился информацией, написав дрожащей рукой ңомер дома и улицу на клочке бумаге. Но когда я вежливо поинтересовался, есть ли у деда семья, почему-то икнул и все-таки сполз с топчана безвольной куклой.
Оглядев распростертое на полу тело, я скептически поджал губы, не понимая, с чего вдруг такая реакция. Затем покосился на висящее на соседней стене зеркало, поморщился при виде бледной физиономии со вздувшимися, кажущимися в темноте черными венами и бездонным провалом на месте левого глаза. На всякий случай разбил стекло локтем и, отперев запертую изнутри дверь, ушел, запоздало подумав о том, что не стоило, наверное, заходить в сараюшку через «тоннель». Да и морду лица можно было попроще сделать. И вообще, не будить старика хриплым с мороза голосом, а просто потрясти за плечо, чтобы он не решил спросонья, что это Смерть за ним пожаловала.