Выбрать главу

23

Он был всегда абсолютно уверен в том, что главные положения, которые он выдвинул в своей основной работе, были неуязвимо истинны и нуждались скорее в расширении, чем в исправлении, поэтому он полностью посвятил себя развитию и дальнейшей разработке тем, уже заявленных в работе "Мир как воля и представление". В 1836 году он опубликовал "О воле в природе" и тремя годами позже был награжден премией, присужденной ему Норвежским королевским научным обществом в Дронтгейме за эссе о свободе воли.

Последняя из вышеупомянутых книг вместе с работой "Об основании морали" (которая, к его огромной досаде, не получила премию Королевской академии наук Дании), была опубликована в 1841 году в сборнике "Две основные проблемы этики". Тогда же, в 1844 году, он выпустил второе издание своей главной работы, значительно расширенное за счет пятидесяти дополнительных глав, содержащее существенные исправления в разделах, касающихся кантовской философии, а в 1847 году вышло в свет исправленное и дополненное издание первоначального текста его докторской диссертации.

Однако Шопенгауэр начал привлекать внимание, которого, по его мнению, он давно заслужил, только после того, как в 1851 году опубликовал собрание очерков под заглавием "Parerga und Paralipomena" [1], в которое вошли как достаточно длинные академические работы по философии и религии, так и короткие статьи и афоризмы на литературные и психологические темы.

1 "Parerga und Paralipomena" на русском языке соответствует примерно следующему: "Дополнительные и ранее не изданные сочинения" (Parerga - лат. "дополнительное произведение"; Paralipomena - лат. "житейские хроники"). Артур Шопенгауэр. Избранные произведения. Ростов-на-Дону, 1997. (Примеч. пер.)

24

Но даже здесь Шопенгауэр поначалу столкнулся с трудностями и разочарованиями. Книга была отвергнута одним за другим тремя разными издателями, и лишь берлинский "Хайн" в конце концов издал ее, заплатив автору десятью экземплярами его собственной работы, и то лишь при посредничестве Юлиуса Фрауэнштедта, который в течение последних тринадцати лет жизни Шопенгауэра был его близким другом и последователем, а после его смерти издал собрание его сочинений.

Два года спустя в статье Джона Оксенфорда, опубликованной в "Вестминстерском ревью" и озаглавленной "Иконоборство [1] в германской философии", Шопенгауэр представлен как союзник английских эмпириков XIX века, таких, как Джон Стюарт Милль, в битве против теологических предрассудков и трансцендентального теоретизирования в духе Кольриджа и его последователей, находящихся под влиянием немецких метафизиков, приверженцами которых они всегда были. Статья была переведена на немецкий язык и напечатана в немецкой либеральной газете "Фоссише цайтунг". Эта статья обратила внимание публики на имя Шопенгауэра, к тому же как раз в это время влияние Гегеля в немецких университетах уже шло на убыль.

1 Иконоборство - борьба с предрассудками, традиционными верованиями.

25

Начиная с этого времени известность Шопенгауэра стала стремительно расти. Во французских и итальянских научных периодических изданиях возникли дискуссии о его философии, а в Дании он привлек внимание Кьеркегора. В своих дневниках Кьеркегор хвалил его за то, что он является таким "резким, каким может, быть только немец относительно гегельянской философии и всей высокопарной философии в целом", и видел в нем "несомненно значительного автора, который, несмотря на абсолютное несовпадение во взглядах, не оставляет меня равнодушным по многим вопросам" [1]. В 1856 году Лейпцигский университет назначил премию за лучшее толкование и критическое осмысление его идей. И в 1857 году его доктрины (как это ни смешно) были сделаны предметом университетских лекций в Иене, Бонне и Бреслау. Справедливости ради надо сказать, что к тому времени, когда Шопенгауэр умер (21 сентября 1860 года), он уже стал центром поклонения, у него появился круг преданных последователей в Германии и непрерывно растущий круг почитателей за ее пределами, в таких странах, как Англия, Россия и Соединенные Штаты.

1 The Journals of Soren Kierkegaard (Дневники С. Кьеркегора).

Несмотря на страдания, вызванные пренебрежением к его работам и продолжавшиеся до последних лет его существования, в жизни Шопенгауэра, в качестве компенсации, было много удовольствий. Он был достаточно хорошо обеспечен, чтобы удовлетворять свои прихоти в еде и вине, много путешествовал, особенно по Италии, которую обожал. У него был широкий круг чтения, он хорошо знал испанскую и итальянскую, а также французскую и английскую литературу. И хотя он регулярно читал "Тайме", о нем нельзя было сказать, что он глубоко интересовался политическими проблемами своего времени. Несмотря на то что твердо верил в свободу личности, он, тем не менее, не признавал демократии,

26

и события 1848 года сильно расстроили его. Хотя он всегда жил один, он не прочь был поговорить с приятными собеседниками, и, по-видимому, был неутомимым и интересным рассказчиком, язвительным и ироничным; те, кто посещали его после того, как он стал знаменитым, были часто удивлены, обнаружив, что он более доступен, чем они предполагали. Он одевался безукоризненно и с большим вкусом, но, с другой стороны, его комнаты были обставлены очень просто; кроме фигурки Будды и бюста Канта, которые стояли на его письменном столе, их мало что украшало.

Если уже в течение лет, непосредственно предшествующих его смерти, Шопенгауэр начал приобретать широкую известность в своей стране и за ее пределами, то к концу столетия влияние его идей становилось все более и более ощутимым. Это было такое влияние, которое выходило за границы философии и находило отклик в таких отдаленных областях, как искусство и музыка. Таким образом, к 1890-м годам можно было с уверенностью заявлять перед аудиторией Гарварда, что он в целом более широко известен, чем "любой другой современный метафизик континентальной философии, кроме Канта" [1]. Сегодня, однако, ситуация иная. Как и относительно других ведущих представителей философии XIX века, отношение к нему удивительно изменилось по сравнению с той атмосферой уважения, доходящего в некоторых странах до благоговения, которая окружала его имя еще не так давно.

1 Ройс Джосайя. The Spirit of Modem Philosophy (Дух современной философии).

27

Причины изменения этого положения многочисленны. В значительной мере это могло быть отнесено на счет общего снижения интереса к метафизическим размышлениям, которые характеризовали развитие философии (по крайней мере, в Британии и Соединенных Штатах) на рубеже веков. Но в случае Шопенгауэра определенно имели место и другие, более специфические факторы, способствовавшие падению его репутации. Эти факторы включали целый ряд довольно странно сочетающихся предположений, которые касались как фактической сферы охвата проблем, так и сути его работ. Поскольку эти предположения уже заработали некоторую степень доверия общества, неплохо будет рассмотреть некоторые из них.

Например, общепринято считать несомненным, что Шопенгауэр в основном заслуживает того, чтобы его помнили как составителя собрания афоризмов и наблюдений о жизни человека и его характере. Но эти афоризмы, хотя и выражены аккуратно и точно и зачастую глубокомысленны, в лучшем случае представляют (можно сказать) чисто художественный интерес и определенно не представляют интереса с философской точки зрения. Как бы мы ни интерпретировали задачи и цели философии, любой философ должен обязательно быть чем-то большим, чем просто проницательным, но ограниченным комментатором определенных сторон человеческих нравов и деяний.

К этому его портрету - изысканного и утонченного литератора, который является полезным источником для эссеистов, ищущих расхожие темы или цитаты, - может быть добавлено другое, хотя и очень не похожее, представление о месте Шопенгауэра в истории мысли. Например, может показаться верным представление о том, что он был одним из главных создателей современных зловещих идеологий, таких, как национал-социализм, и не только потому, что отводил в своей системе главен

28

ствующее место таким понятиям, как "воля к власти", но также, наряду с другими немецкими мыслителями своего времени, пытался тонко и незаметно дискредитировать и разрушить "веру в разум", которая, как считалось, сыграла главную и достойную роль в развитии теории мысли двух предыдущих веков. И на основании подобных предположений легко прийти к убеждению, что он был влиятельным врагом ценностей, которые, как правило, рассматривались как основа для формирования того, что более всего достойно сохранения нашей цивилизацией, а также - противником гуманистических идеалов и безжалостным критиком интеллектуализма, которые сделали возможным прогресс как в науке, так и в политической и социальной сферах. Более того, можно заявить, что такая позиция является не совсем приемлемой не только по моральным соображениям, а может иметь более серьезные возражения в том смысле, что отрицание самих положений, которые рассматривает философия Шопенгауэра, доходит до отрицания возможности постичь те самые положения, изучением которых занимается философия, как таковая. Ведь отрицание веры в разум - это отрицание самой философии.