После похорон и девяти дней Артём бросил новую квартиру на произвол судьбы. Его не радовала даже новая кухня. Он твердо решил, что нужно, наконец, сделать и маме что-то хорошее, настоящее и большое. Мама! Я купил эту квартиру, и мы будем жить там. Решительно сказал он. Мама ничего не сказала, и обняла его. Неизвестно почему, но Артём заплакал. Сначала...Палыч...потом Вольдемар. За что? Как же так? Один покойник другого тянет...страшно сказала мама. Мама! Не смей так говорить. Ты то хоть не умрешь у меня? Артём, не знаю. Задумчиво сказала она.
Все шло, как обычно. Целых три дня. А потом мама начала жаловаться на здоровье. Перед правым глазом у неё возникло постоянное черное пятно, а внутри головы, от правого глаза, отдавалась ноющая боль. Воспаление зрительного нерва. Сухо сказали ему в больнице. Артём, конечно же, выложил деньги за самую лучшую палату, и самых лучших врачей. Встревожились родственники, в том числе те, которых Артём никогда не видел. Откуда-то появились мамины подруги и друзья, и передачи от них. Телефон звонил беспрерывно. Врачи стояли над ней и днем, и ночью. А маме становилось все хуже и хуже. На исходе третьего дня мама впала в кому, и не приходя в сознание, умерла.
Эти три дня, пока мама была в больнице, и следующие три дня, пока все вокруг занимались похоронами, слились для Артёма в один длинный, бесконечный день. Ещё через неделю Артём обнаружил себя на кухне в новой квартире. Нестор долго и красиво говорил о том, что жизнь продолжается, и что он готов вместо Артёма провести переговоры с владельцем квартиры, который уже приехал в Гайворон, потому что Артём не в себе. Артём только кивнул, и дал ему свой паспорт. Ему было не до того. Через день Нестор пришел с целой папкой документов, принес две тысячи долларов, которые он выторговал у владельца квартиры, и дал подписать с десяток бумаг. Артём подписал, все бумаги, не глядя.
Его убивало ощущение, что самый близкий для него человек вот вот станет костями, зубами, волосами и землей. Он то ходил в этом светлом тумане, поминутно натыкаясь на мамины вещи, то плакал, что на короткое время приносило облегчение, то тупо всматривался в свои же вещи, подумав - тоже паковал их в большие картонные коробки на вынос.
Но он не знал, что его квартира - уже не его. Артём слабый! Артём не справится! Решила мама, ещё когда Артёму было 19, и полностью завещала свою квартиру младшему брату. Конечно же, она строго-настрого взяла с него обещание заботиться об Артёме, а тот практически даже и не заметил, что в квартире поселился новый человек. Но к середине ноября это начало напрягать. С седьмого ноября, когда у мамы было 9 дней, и до сегодняшнего времени бухалово в квартире не прекращалось. Его жена обладала хорошим голосом, и любила петь народные песни - но Артёму это тоже не очень нравилось. Последней каплей стала установка гипсокартонной перегородки, отделяющей его стол и шкаф.
Ты же студент...ну, учись. Покровительственно сказал маминбрат, оглядев книжные полки Артёма, и похлопав его по плечу. А то мы шумим, мешаем...Постойте. Артём сказал это слово так, словно полоснул клинком из ядовитого льда. Это же, кажется моя квартира - сказал он. Наша! Наша теперь это квартира! Радостно заключил маминбрат, показав завещание. Артёма это немного подкосило и выбило из колеи. Чтобы развеяться, он на следующий день отправился на дачу.
Когда они ехали на дачу с мамой, автобус был забит людьми, а сейчас он почти пуст. Артём думал и думал, упираясь горячим лбом в холодное и грязное стекло. Неужели можно было злиться на маму? Неужели это было так сложно - разлить навоз, и вырастить клубнику? Как я был неправ! Думал он. Но что это? Задолго до дач начался забор из веселенького зеленого профнастила. За забором виднелись экскаваторы, бульдозеры и тракторы. Артём вышел на остановке, и перебежал дорогу. Дачного кооператива уже не было. Вместо него во все стороны виднелось перерытое поле, глина и лужи. Кое-где виднелась строительная техника. Артём увидел вагончик, возле которого сушилась одежда, и побрел туда. Стучать пришлось долго. Через минут пять ему открыл щуплый паренек, и сказал, что завод сменил собственника, земли завода и дачный кооператив перешли «донецким», и теперь здесь будет коттеджный городок.
Постой. Сказал Артём. Как же так? У меня же тут был дом. Машина была. - А они «днепропетровские». Им по фиг. Равнодушно сказал парень. Что за машина то была? «ИЖ». А. Ну тогда не так жалко. Справка есть? Какая справка? Что у тебя была машина. Если нет справки, то считай, машины у тебя не было. Сказал он. А какие вещи на даче то были? Журналы. Старые, перестроечные. Загибая пальцы, начал перечислять Артём. Спиннинг без катушки. Лошадка качалка поломанная. Коробка с игрушками. Ну игрушки ладно. Все равно хотел выбросить. Сказал Артём. Ну журналы твои смешались с глиной. Спиннинг тоже наверняка сломался. А лошадку, если хочешь, можем поискать. Ответил охранник.