– Итак, что мы откроем к пиву?
Вадиму ничего не хотелось открывать.
– Может, пойдем, посидим где-нибудь? – предложил он.
– Давай, – Слава решительно закрыл холодильник – за время дороги он успел выспаться и выглядел гораздо лучше, чем утром.
Вадим полез в сумку за новой пачкой сигарет, и вместе с ней извлек кожаный чехол.
– Кстати, посмотри. Я тебе говорил – вчера нашел.
– Нормальная штука, – Слава повертел в руках фотоаппарат, – богатые туристы посещают эти развалины. Если б я такой потерял, то сильно б расстроился.
– Может, они тоже расстроились, но поезд-то ушел, – Вадим забрал у Славы свою находку, – заодно пленку отдам проявить. Я там Аньку фотографировал в стиле «ню».
– Долго уговаривал?
– Абсолютно нет. Она девочка, вообще, без комплексов.
– Кстати, ты ей хоть денег дал?
– Нет. А надо было?
– Надо. Она ж, типа, на работе. Катюха говорила, а я забыл.
– Неудобно-то как… – Вадим засмеялся, вспомнив старый анекдот про Стеньку Разина и княжну, – ладно, телефон есть. Фотографии буду отдавать, тогда и рассчитаемся, – он вынул кассету с пленкой, – пошли?
Жара спала, и даже поднялся легкий ветерок. Народ выполз из душных квартир, устраиваясь под разноцветными зонтиками многочисленных кафе. Им достался столик у самого края, откуда только что поднялись две девицы в одинаковых белых брючных костюмах. На столике осталась пепельница, полная окурков со следами помады, и две бутылки из-под «Колы».
– Видать, разговор состоялся серьезный, – заметил Вадим, отодвигая стул.
– Кто кого, когда и сколько раз.
– Стареешь, брат, – Вадим вздохнул, – все мысли твои движутся в одном направлении.
– Ну, никто не молодеет. А о чем им еще беседовать?
– Например, о решении теоремы Ферми.
– Да, эта задача непременно не дает им спать по ночам…
Официантка, совсем юная – скорее всего, старшеклассница, подрабатывающая на каникулах, принесла пиво. Вадим сделал первый глоток, окунувшись губами в белую пену…
– Все-таки жизнь прекрасна и удивительна!..
Оба замолчали. Мимо сновали люди, пестрые и по-летнему радостные. Наблюдать за ними было очень приятно, и казалось, что никаких проблем в мире не существует. Слава лениво размышлял о том, стоит ли ему завтра показываться на работе или достаточно будет позвонить, чтоб убедиться, что машина пришла – тогда можно отдыхать дальше. Вадим прикидывал, чем сейчас может заниматься Алла в своей Анапе, куда он все-таки отправил ее после многочисленных просьб. Сам он решил не ехать, так как твердо исповедовал принцип – отдыхать надо не вместе, а друг от друга.
Разговаривать было не о чем. Вспоминать институтское прошлое давно стало неинтересно, потому что колорит и непосредственность впечатлений стерлись, оставив голые, обыденные факты, которые без соответствующих эмоций не несли в себе ничего привлекательного, а больше их ничего и не связывало уже много лет. Если, конечно, не считать последних приключений, но и в них не было ничего выдающегося, о чем стоило б вспоминать. Наконец, Слава придумал тему:
– Вечером в «Бегемот» сходим? Поглазеем на Катюху.
– А чего мне на нее глазеть? Я спать буду. Ты-то в машине выспался, а я рулил. Сейчас приду, диск какой-нибудь воткну – где не сильно стреляют, и пусть бубнит.
Пива больше не хотелось, а просто сидеть тоже не имело смысла, тем более, за спиной, в ожидании свободного места, демонстративно переминалась с ноги на ногу какая-то парочка.
– Ну, что? – докурив, Вадим поднялся, – созвонимся?
– Конечно. А я все-таки схожу в «Бегемот». Ты завтра дома?
– Наверное. Пока не знаю.
Они направились в разные стороны – примерно так же выглядело их расставание полгода назад; они тоже собираясь созвониться, но так и не собрались, пока позавчера случайно не встретились на улице.
Вадим проснулся рано, хотя никакой необходимости в этом не было – просто дурацкая привычка, сохранившаяся с тех времен, когда он еще работал на заводе и не занимался никаким бизнесом… впрочем, тогда и бизнеса-то никакого еще не было. Он хорошо помнил, как спешил любой ценой проскочить через проходную, пока охрана не начала отмечать опоздавших, а теперь его аптеки открывались, независимо от присутствия генерального директора, и соизволит ли он, вообще, посетить их, являлось его личным делом. Сегодня он решил там появиться, ведь нельзя на целых три дня оставлять подчиненных без присмотра – это расхолаживает людей.