«Из всего пережитого в описанном душевном состоянии с совершенной для меня несомненностью имел возможность как бы воочию убедиться в субстанциональности бытия, как окружающей меня таинственной силы, совершающей услаждение нашего духа, так и самого нашего психического существа — духа».
И в конце:
«Запоздание написанного на несколько годов нисколько не препятствует точности повествования, ибо вот прошли десятки лет, а все пережитое для меня все так живо; как будто это было вчерашний день».[83]
Уже эти две работы Владимирского говорят о его постоянной, богатой внутренней духовной жизни. И напрасно некоторые местные краеведы заземлили личность отца Федора, выделяя только его гражданские мужественные устремления. Добрые устремления практические дела Федора Ивановича всегда опирались на Божью силу, которая даруется тем, кто любит ближних и дальних, кто живет для других людей.
Однажды, листая «Ниву», увидел репродукцию картины известного художника Максимова «Все в прошлом» и невольно загрустил. Вот и он такой же седенький, на исходе, как и старая барыня, и у него все в прошлом, в далеком прошлом…
В этой своей тоскливой грусти и начал Владимирский ворошить прошлое, прожитое.
Ежели о гражданском служении людям — успел всего-то в двух делах. Сказал на всю Россию слово — нашумевшее слово в Думе, а потом привел в город дар Божий — спасительную воду.
Как это там у Гаврилы Романовича Державина: «Река времен в своем теченьи уносит все дела людрй…» В забытье уходит та думская речь его, а не станет ныне здравствующих арзамасцев — для многих вновь рожденных истает память и о трудах его, да и о нем самом. Разве новые дотошные Щегольковы иногда помянут на страницах своих книг.
Одно оказалось навсегда живо: его служение Богу и людям в храмах — в кровь, в гены православных оно вошло. Святое таинство служения, как и благодать Божья — навечно живо и действенно.
Тем укреплялся, что для него-то самого еще не ушло прошлое, оно еще не оборвало ближних и давних связей. Крепкой была нить этой связи с Горьким — человеком, который повязал с собой и еще в будущем повяжет многих и многих, ибо большой притягательный талант живет долго-долго — уж такова его счастливая судьба.
Писатель на какое-то время озаботил батюшку той тысячью рублей, которые Алексей Максимович передал на строительство водопровода. Федор Иванович, в крайних случаях, тратил свои рубли, дочери Марии, посягнул на те пятьсот целковых, которые завещали ему родители на помин души, но тысячу-то Горького берег. В 1912 году он ждал письменного распоряжения от приятеля.
Дружилушко не замедлил отозваться с острова Капри, что в Италии. «Деньги, о коих Вы пишите, я не считаю принадлежащими мне и не вижу за собою права распоряжаться ими, — это ваши деньги, и мне горячо хотелось бы, чтобы они легли в основание библиотеки как ваша личная жертва благому делу».
Отец Федор объявил властям города волю писателя, и 4 марта 1914 года городская Дума постановила: «Признать пожертвование в собственность города 1000 рублей имени Алексея Максимовича Пешкова с тем, чтобы проценты с 1000 рублей выдавались на нужды существующей в г. Арзамасе Некрасовской библиотеки».[84]
Радовали старика пусть и редкие, но искренние слова признания его прошлых заслуг. Так, в 1913 году участники очередного Всероссийского водопроводного съезда в Риге высоко оценили труды Федора Ивановича, которые «вполне соответствуют современному уровню знаний гидрологии». Специалисты благодарили арзамасца за то, что он «познакомил съезд с его оригинальными и чрезвычайно интересными и вполне целесообразными работами по каптированию Мокрого оврага в Арзамасе».
В 1915 году Владимирский послал Горькому свою брошюру о водосборе и водопроводе. На этот поистине творческий отчет батюшки писатель отозвался взволнованным словом: «Восхищен Вашей энергией. Будьте здоровы, редкий человек, сердечно приветствую Вас».
83
Ф. И. Владимирский вспоминает, что такое же состояние в свое время пережили Макарий Египетский и другие подвижники христианства.
84
Некрасовская библиотека создана в Арзамасе по инициативе М. Горького и инспектора народных училищ Арзамасского уезда А. М. Храброва в 1904 году. Библиотека получала от писателя книги до 1915 года. В 1928 году в дни 60-летнего юбилея Алексея Максимовича библиотеке присвоено имя М. Горького.