— Рад, что ты все-таки решила с нами поехать, — сказал Вадим.
— О! Какие люди! Вот сюрприз, так сюрприз, — Телиг, счастливо улыбаясь, обогнул Вадима и кинулся обнимать Магду.
Благодаря этой выходке — домашней заготовке — глаза мужчин при первой встрече не пострадали.
* * *
Романтических свиданий под двумя лунами у Вадима с Мартой так и не получилось. Роли на плоту с самого начала распределились по сменам, довольно стихийно, так что девушка, проспавшая всю первую ночь пути, так и закрепилась во второй смене, тогда как ему досталась третья — день и вечер.
Сутки на Арзюри составляли чуть меньше двадцати трех часов. Часовщик Миха сумел наладить производство наручных ходиков, отрегулировав их примерно на это время и разбив на привычные двадцать четыре часа. Ход их не отличался точностью — у кого-то стрелки спешили, у кого-то отставали, но раз в две недели все обитатели лагеря собирались и устанавливали единое время. В сущности, здешняя жизнь не требовала точности до секунды, так что ориентировались чаще по восходам и заходам солнца, чем по точному времени. Традиционно первой сменой считалась самая плодотворная ночная — с десяти вечера до шести утра, вторая обычно называлась утренней и длилась с шести утра до двух часов дня, а «вечерняя» — с двух до десяти. Этому порядку следовали и на плоте.
Пока похититель и похищенная опасливо сторонились друг друга, в атаку пошел Телиг, намертво прилипший к Алони, которая была ошарашена его натиском.
— Солнышко мое, пойми, я в это путешествие-то собрался лишь после того, как узнал, что ты тоже едешь! — убеждал он ее. — С первого взгляда, как тебя увидел, так и пропал. А ты почти всегда в тех же бригадах, что и я работала, так что я понял, что не безразличен тебе. Скажи, ну скажи, что я тебе нравлюсь!
Лысая макушка Телига посверкивала в лунном свете, борода забавно прыгала, а выражение лица было самым умилительным, но Алони никак не могла поверить, что он говорит всерьез — порой слава весельчака и балагура бывает некстати. И решиться сказать ухажеру, что в одних бригадах они работали только потому, что в них же работал Данк, девушка не смела. Но Телиг был довольно настойчив, работы ночью было меньше чем днем, ведь не нужно было работать с дымилками, так что времени для задушевных разговоров и песен под гитару у них было гораздо больше, чем у Вадима с Магдой.
Под тентом днем и на носу плота ночью часто велись увлекательные беседы. Люди рассказывали друг другу о своем пути к хогану, о детских воспоминаниях, о забавных случаях из местной жизни. Но если в такой компании оказывался Соров, то разговоры чаще всего крутились вокруг различных научных штук, послушать о которых было всем интересно.
Так случилось и через пару недель после отплытия, когда посреди ночи на носу плота собралась небольшая компания путешественников. Их голоса разбудили только что задремавшего Вадима, который, не желая пропустить что-то интересное, выбрался из спального мешка и присоединился к компании.
— Почему ты называешь лес зачарованным? Это же сказочная терминология. Ты ведь ученый, тебе должно быть не до сказок, — спросила Нанни, одна из девушек, возвращающихся в Ущелье.
— Наука — это всегда сказка, — удивился Соров. — Всегда. Если ученый ищет что-то, то на грани между фактом и чудом. Чудеса — лишь то, что пока не открыли или ученые. Когда откроют, это перестанет быть чудом. Вот ты оказалась на чужой планете. Более того, на Земле осталась твоя точная копия…
— Это я копия, а там осталась настоящая…
— Наукой это не доказано, — отрезал Соров. — А пока не доказано, можешь считать себя настоящей, а ее — копией. Впрочем, это не важно. Копия полная, значит, соответствие полное. Жизнь до перемещения у вас общая. А дальше начинаются расхождения — просто в силу разных жизненных ситуаций. Человек меняется под воздействием внешней среды. Более того, для большинства людей те, кто прошел через инопланетную жизнь, умнее тех, кто остался и никуда не перемещался...
— Хоган делает людей умнее? — восхищенно ахнул кто-то.
— Нет, вряд ли. Хоган дает возможность начать новую жизнь. Обрушивает на мозг человека массу разнообразных и новых понятий, пейзажей, ситуаций, людей. И мозг развивается. Образуются новые связи, отмирают устойчивые конструкции потока, который почти полностью перекрывает человеку возможность для развития. Так что разрушение панциря рутины, мешающей мозгу развиваться, и есть самый лучший и самый полезный эффект хогана.
— Ну, не скажи, здоровье тоже совсем нелишнее…
— Здоровье — это тот фундамент, та питательная среда, которая позволяет мозгу развиться.