Мы с Максом весь день потратили на поиски подходящих деталей. Бродили по заброшенным домам и разгребали хлам. Если честно, это занятие доставляло массу удовольствия. Здесь можно было найти настоящие книги, старые, до ужаса смешные и цветастые наряды, технику странного вида и непонятного назначения. Да все, что угодно. Эти дома были брошены их обитателями задолго до нашего рождения. Ходить сюда строго запрещалось, но мы все еще имели статус детей. Еще пару недель можно нарушать любые законы и не бояться отправки в Тортур. Главная тюрьма находилась в другой части острова, в зловещем поведенческом секторе. О тюрьме ходили леденящие кровь легенды, которые подкреплялись одним простым фактом – оттуда еще никто и никогда не возвращался.
Разрушенные территории, по которым мы бродили, располагались на пятом уровне производственного сектора. Самая нищая часть острова. Здесь на каждом свободном квадрате площади располагались заводы. Производили все, что только можно. Шестнадцатичасовой рабочий день лишал всяких сил. Лицеи были своего рода оазисами свободы. Там водилась какая-никакая еда, и здания были более или менее пригодными для жизни. А еще у воспитанников была такая удивительная роскошь, как свободное время, которое большинство из нас тратило на такие вот вылазки в заброшенные территории.
Найденный хлам можно было продать за еду, одежду и тому подобные бонусы. Через две недели мы должны будем покинуть лицей, пройти тест на интеллект и получить свою карту будущего. Мы набрели на очередную квартиру, которую давно оставили люди. Здесь было очень много старой техники, книг и пыли. Судя по всему, сюда еще никто из воспитанников лицея не добирался. Странно. Линч взял из стопки первую попавшуюся брошюру и раскрыл ее на середине:
– «“Если ты приручишь меня, мы будем нужны друг другу. Для меня ты станешь единственным во всем мире. И для тебя я стану единственным во всем мире”, – сказал Лис Маленькому Принцу…». Забавно, – усмехнулся Макс, – Ну что, Ника, мы приручили друг друга?
– Иди к черту, – поморщилась я и ушла в другой конец комнаты. Минут пятнадцать я молча разгребала завалы хлама.
– Как думаешь, какого мы уровня? – спустя какое-то время поинтересовалась я.
– Первого, конечно, – усмехнулся Макс. – Мы рождены, чтобы управлять людишками.
Я запустила в него толстенной книгой, очень кстати подвернувшейся под руку. Фраза Линча прозвучала очень глупо. Людей первого уровня от силы сотня наберется. Второго уровня, они в основном в науке задействованы, тоже немного. Но на третий уровень рассчитывать было уже можно. Хотя это и самонадеянно. Обычно люди получают тот уровень, на котором выросли.
– А если мы окажемся в разных уровнях и секторах? – жалобно поинтересовалась я, когда мы закончили кидаться друг в друга разным хламом и снова взялись за поиски пригодных для продажи деталей.
– Тогда я позабочусь о старом Вассаго, а ты там на первом уровне похлопочешь за нас, – ответил Макс.
Это еще больше расстроило. Старый дед Вассаго всегда выручал нас, да и глупого Бранти тоже. Вот уже шестнадцать лет подряд. Недавно Вассаго сломал ногу, а в условиях производственного сектора и, учитывая его возраст, это означало очень скорую смерть. От голода. Собственно, именно из-за них с Бранти мы с Максом вот уже второй месяц подряд, как оголтелые, шатались по заброшенным домам в поисках ценных находок. Мы хотели купить им еды и оставить побольше товаров, чтобы хватило, пока дед не поправится.
Будущее Бранти волновало еще больше. Не всем в Новом обществе нашлось свое место. Некоторые были слишком… глупы и бесполезны. Бранти был из числа таких. Это сразу было понятно, как только он появился в лицее. Ему было тринадцать. На пару месяцев младше нас с Максом. Уже не помню, почему Бранти перевели к нам. Над ним все посмеивались, и мы с Максом в том числе.