Во вспышке Силы медный меч Урванара испарился, обжигая расплавленным металлом лицо и руки хозяина. Через мгновение Урванар уже лежал на земле и корчился от боли, но через боль Урванар всё же прокричал: «Стойте, стойте!» своим лучникам, изготовившимся стрелять. «Поднимите меня, ни на что негодные глупцы! По колесницам же — я должен сообщить важную весть своему отцу!»
Вскоре, отряд принца Саадома скрылся вдали, оставив за собою лишь пыльный свет в мареве полудня.
Колесницы Саадома въехали в городские ворота, которые накрепко, на тяжёлый кедровый засов, закрылись за ними. Урванара вёз на своей колеснице его личный охранник — преданный с детства друг.
Хал Ханар сам встречал сына на ступенях дворца, он не мог не заметить понурых голов возниц и колесничих, как и жители Саадома, на лицах которых читался явный страх.
— Что! Что с моим сыном! Если вы не уберегли его, то, клянусь Урвой, я велю казнить всех, не посчитавшись с тем, что на счету каждое копьё, когда враг подошёл к городским стенам!
— Постой, отец, славный Правитель Саадома, в том, что случилось виноват только я! — охранник помог Урванару подняться, и Хал увидел, как обожжены расплавленной медью лицо и руки наследника его царства — я повёл себя недостойно воина, даже по отношению к врагу — обнажил меч, когда Наследник Хору оскорбил тебя, попытался ударить мечом, но Наследник Та-Кем защитился шаром огня — мой меч расплавился, как в горне и обжёг лицо и руки. В том, что случилось, нет вины моих воинов, я должен был помнить, что говорю с врагом, и следовать обычаю воинов, не обнажать меча на переговорах — Хору, наш враг только одним жестом мог бы приказать своим лучникам в ответ на моё нападение истребить наш отряд. Но, видно, я столкнулся с благородным врагом, и чем больше я понимаю это, тем больше прихожу к мысли, что он не лжёт, говоря о чудесном оружии великой разрушительной силы, которое принесли с собою его воинства.
— Сын мой! Пройдём же во храм Урвы и переговорим в присутствии главных жрецов Великого Змея! Что вы стоите, как нечистые свиньи в луже, — кликните лекарей, чтобы обработали раны моего сына перегнанным вином и соком мака, и перевязали! — обратился Ханар к охране. Ожоги принца быстро обработал дворцовый лекарь, Урванар и его отец направились в храм, стражники разгоняли удивлённых и явно напуганных жителей.
— Значит, всё-таки Хору, как и предупреждал Великий Змей! — промолвил Хал Саадома, тут же обратившись к сыну. — Какие вести ты привёз от Наследника Трона Та-Кем?
— Недобрые, отец мой… Хору говорил, что в его руках рукотворное подобие светила дня, дарованное Наследнику божествами, которым поклоняются жители Та-Кем. В ответ на разрушение тобою Армина, названного Ар-Хонсу Сетом, завоевавшим его, Наследник обещает зажечь второе солнце над нашим городом, чтобы испепелить его, вместе со всеми, кто поклоняется Единому Урве — Великому Змею. Ещё — Хору взял с меня клятву воина, что я предупрежу народ Саадома о грозящей гибели, и мы разрешим тем, кто боится тайной Силы божеств Та-Кем и не верит в нашу победу покинуть город сегодня до заката.
— Что же, мой сын, я прикажу объявить о том, что те, кто усомнились в силе Великого Змея — жалкие трусы и вероотступники, — пусть бегут из города! — Ханар и принц Саадома стояли в мрачном зале храма в окружении самых могущественных жрецов. А когда солнце, дарующее силу великим жрецам Та-Кем, самонадеянно называющим себя Богоравными, скроется в Вечную Тьму Змея — я пожертвую одним из жрецов, чтобы призвать Урву в наш мир — пусть Наследник Хору померится силами с самим Божеством Саадома! Сет победил Змея в лучах светила дня — но ночью Великий Змей поглотит Хору — без великого жреца их оружие не представляет для Саадома опасности, перед рассветом мы нападём на обезглавленное воинство Хору и сокрушим его!
— Славься в веках Великий Урва! — в один голос выкрикнули жрецы приветствие своему божеству.
— А что будет, если Хору совладает со Змеем?
— Совладает? Во тьме? — Ханар засмеялся — Тогда оружие божеств Та-Кем испепелит нас. Но Тьма бессмертна, и день всегда будет сменяться ночью. Я изберу жрецов из числа верховных, на случай нашей гибели, которые, вместе с жалкими трусами, если такие найдутся, уйдут из города до заката, чтобы славить Великую Тьму, поглощающую души смертных и даже небесные светила, чтобы нести народам славу Великого Змея которая никогда не угаснет. Ибо война Саадома и Та-Кем это не война смертных воинов, не война мечей, а война божеств, сын мой! И Тьма победит Свет, как происходит каждый день!