— Прекрасно! Не стоит тогда терять время! — прорычал Драко. Не принесший никакого удовлетворения разговор стал ему надоедать, и он понял, что не может дождаться момента, когда снова окажется в своей комнате.
— Хорошего завтрака с Тео, Пэнси, — резко бросил он и уже поднялся, чтобы уйти, как вдруг замер на полдороге, взглянув на столешницу еще раз. Как мы уже говорили, поверхность стола местами была покрыта мукой, а недалеко от края лежали яичные скорлупки и, вырезанная из яблок сердцевина. Малфой недоуменно посмотрел на этот беспорядок, потом на подругу и растерянно спросил:
— Почему ты не используешь магию, когда готовишь?
Пэнси улыбнулась:
— Знаешь, Драко, некоторые вещи приятней делать своими руками.
Этот ответ окончательно убедил его в том, что мир, в котором он очутился, действительно наполнен сумасшедшими. А ему следует как можно скорее вернуться домой.
— Спасибо, Пэнс, — торопясь к камину обронил Драко. — Как-нибудь поболтаем.
Он так стремительно двигался, что зеленое пламя охватило его быстрее, чем она успела сказать ему хотя бы одно слово на прощание.
***
Гермиона отцепила от себя руки дочери и радостно обняла высокого рыжеволосого мужчину.
— Рон! Если бы ты знал, до чего я рада тебя видеть!
Тот даже оступился от ее напора:
— Да уж вижу, — усмехнулся он, неловко похлопывая ее по спине.
— Извини, — смутилась Гермиона, выпуская его из объятий. — Я немного увлеклась. Но действительно, очень рада видеть тебя. Знал бы ты, какое утро выдалось у меня сегодня.
Рон натянуто улыбнулся.
— И я рад тебя видеть, — ответил он со странным блеском в глазах и тут же добавил:
— Несмотря ни на что.
Гермиона нахмурилась. Открыла было рот, чтобы спросить, что он имеет виду, но тут до слуха ее донеслось раздраженное фырканье, а вслед за ним прозвучала реплика, сказанная крайне повелительным тоном:
— Так что с нашим мороженым, мама? Привет, Рональд.
Гермиона опустила глаза и увидела свою дочь, которая стояла в той же самой позе, что бывала у нее самой в те времена, когда она частенько пеняла Гарри и Рону за невыполненное домашнее задание. От изумления у нее челюсть отвисла, но тут она услышала, как звонко хохочет Рон, и повернулась в его сторону. А Наоми вдруг приподняла бровь таким характерным жестом (где только этому научилась?), что хохот ее старого друга стал еще громче. Эванна, с любопытством взирающая на эту картину, прикрыла ладошками рот и прыснула.
Рон так смеялся, что прохожие на них оборачивались, но вскоре взял себя в руки и, вытерев набежавшие слезы, все еще сотрясаясь от приступов смеха, проговорил:
— Ох, Гермиона, спасибо тебе! Знаешь, я действительно очень рад, что ты назначила эту встречу, какова бы ни была причина; потому что давно уже так не смеялся, как сегодня.
Миссис Малфой снова открыла рот, чтобы задать интересующий ее вопрос, но он предостерегающе поднял руку:
— Нам пока следует воздержаться от выяснения чего бы то ни было, пока мы не купим этим замечательным барышням их мороженое. Идемте, я угощаю.
Сердитая мордашка Наоми тут же расплылась в улыбке, и она, просительно заглядывая ему в глаза, зачастила:
— А можно мне порцию с шоколадными крошками? И шоколадным соусом?
— Конечно! — весело ответил Рон. — Все, что захотите.
Услышав его ответ, обе девочки просияли.
— Ула, Вон! — радостно захихикала Эванна, но Гермиона догадалась, что значила ее фраза: в переводе на понятный язык, она звучала бы: “Ура, Рон!” С недоумением наблюдая, как девочки прыгают возле него и цепляются за его руки, она пошла вслед за ними, терзаясь смутными подозрениями. По всему выходило, что Рон знал об их существовании, а они, в свою очередь, были хорошо с ним знакомы. И это означало, что и он был пойман миром сна. Но почему так произошло, она понятия не имела. Неужели они с Драко единственные, кто понимал всю бредовость их нынешнего существования?
Пока малышки выбирали мороженое, она старалась не думать об этом, но тут Рон задал ей вопрос, и она решила для себя, что вернется к этим размышлениям позже.
— Заказать тебе что-нибудь?
Гермиона уже хотела отказаться, но в последний момент передумала:
— Было бы замечательно получить небольшую порцию шоколадного мороженого, Рон, — улыбаясь, ответила она и направилась с дочерьми к ближайшему столику.
Но когда они получили свой заказ, Гермиона удивилась еще больше: для себя Рон принес маленькую креманку ванильного, посыпанного сверху карамельной стружкой, и ел его настолько медленно, что у нее просто дар речи пропал. Что с ним случилось, если его ненасытный голод и отвратительные манеры поведения за столом, исчезли так, словно их и не было? “Вот уж никогда бы не подумала, что буду скучать по его ужасной привычке болтать с набитым ртом, — с изумлением подумала она. — И все же, что такого могло произойти, если он стал таким, каким я сейчас его вижу?” Ее вовсю разбирало любопытство, а на языке теснились сотни вопросов.
Отвлеклась она от раздумий только тогда, когда увидела, что Эванна испачкала себе шоколадом лицо. Машинально вытерла сладкие пятна со щеки девочки и набрала ложечку от своей порции. Она, видимо, так увлеклась размышлениями, что услышав, как Рон зовет ее по имени, вздрогнула:
— Ну, как поживаешь, Гермиона? И что тебя заставило позвать меня на эту встречу?
Он улыбался. Но как-то отстраненно, потому что в знакомых карих глазах улыбки не было. Осталась одна только грусть, при виде которой у нее тоскливо сжалось сердце. Что же, все-таки, произошло?
— Ох, я… У меня все хорошо. Наверное… — рассеянно ответила Гермиона, решив, что не станет открывать Рону все карты, пока не выяснит, что ему известно. По всему выходило, что он ничего не знал об инциденте с зельем, и она не решилась говорить с ним на эту тему. — Утром у меня было несколько обмороков, и Малфой возил меня в Мунго. Сейчас все хорошо, но мне кажется, что я стала забывать кое-какие вещи.
Она остановилась и взглянула на Рона в надежде увидеть его реакцию на сказанные слова, а вместо этого наткнулась на настороженный взгляд.
— Малфой? — удивленно спросил он, и сердце Гермионы подскочило к горлу: значит, он все-таки знал о том, что произошло в подземельях, однако, следующая фраза разбила все ее иллюзии:
— Вы, что, поссорились?
— Н-ну… да, — неуверенно проговорила она и тут же поспешно добавила:
— Не больше, чем обычно. Ты же знаешь…
— Вряд ли, — странным тоном отозвался Рон. — Я не помню, чтобы ты называла его Малфоем уже года два, не меньше. Кажется, это было накануне Рождества, как раз незадолго до рождения Эванны. Он тогда не хотел, чтобы ты пошла на Зимний бал, потому что опасался, что его дочь появится прямо на танцполе, и ты разозлилась на него.
Он улыбнулся своим воспоминаниям.
— И, тем не менее, ты все равно поехала. А Эванна родилась только после Нового года.
Гермиона изумленно вытаращилась на него, понимая, что, после его заявления, все ее надежды на то, что он поможет им выпутаться из этой истории, окончательно рухнули. Рон же, увидев ее опрокинутое лицо, слегка заерзал на стуле:
— Эм-м… Гермиона… Что-то случилось?
— Я-я… — запнулась она. — Я ничего не помню.
Рон посмотрел на нее с таким волнением, что ей стало не по себе. Она резко повернула голову в сторону зала и бегло оглядела посетителей кафе. Те так и сидели за своими столиками, шутили и смеялись. Гермиона несколько раз моргнула и внезапно поняла, что ее так насторожило — Рон пришел один.
— Послушай, а где Гарри? — обеспокоенно спросила она и, увидев, как грусть в его глазах сменилась на боль, тревожно впилась взглядом в его лицо.
— А ты разве не помнишь? — тихо спросил Уизли.
Внутренности Гермионы скрутило от ужаса:
— Что такое?! Рон? Скажи мне, где он?!
— Он… Он… во время битвы за Хогвартс, когда одолел Волдеморта…
На этих словах Гермиона вскинула голову: как она могла забыть про Того-Кого-Нельзя-Называть? Сердце ее тоскливо сжалось — не может быть, чтобы Рон произнес то слово, что она услышала.