— П-прости, — порозовев, пробормотала она, и свободной рукой вытерла с лица слезы, еще больше размазав и так уже потекшую тушь. Драко пожал плечами. Почему это должно его трогать? Все они сегодня были немного не в себе.
Малфой отвернулся от Гермионы и подошел к матери, протягивая руки к тихо всхлипывавшей Наоми.
— Дай ее мне, мама, — попросил он, осторожно забрал девочку из объятий Нарциссы и прижал к себе. Посмотрел на заплаканные глаза матери и нахмурился.
— Ты в порядке, ма?
Никогда прежде он не видел ее плачущей. Какие бы испытания не выпадали на долю Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, она всегда оставалась хладнокровной, собранной и шла по жизни с гордо поднятой головой. «Скорее всего, отец не позволял ей этого», — подумал Драко. Выставлять напоказ эмоции означало проявить слабость и стать уязвимыми для нападок врагов. А слабыми Малфои никогда не были.
Нарцисса кивнула и расправила плечи, принимая ту горделивую осанку, какую так хорошо знали в магическом мире.
— Да, дорогой, — со слабой улыбкой отозвалась она. — Со мной все хорошо. Идите, укладывайте девочек спать и не беспокойтесь обо мне.
Малфой снова нахмурился, но, прежде, чем он успел открыть рот, Гермиона ответила вместо него:
— Вот и славно, — устало произнесла она. — Нарцисса… Может, всем нам стоит пойти на кухню и выпить по чашечке чая? Думаю, это сейчас никому не помешало бы. Только сперва нам с Драко нужно уложить спать детей. Подождете немного, пока мы вернемся?
Миссис Малфой пристально посмотрела на свою невестку и, после недолгого колебания, кивнула. «Идиотка гриффиндорская — Малфои никогда не едят на кухне и уж тем более не заваривают себе чай. Для чего тогда нужны домовые эльфы?» — сердито подумал Драко, но
ход его размышлений нарушила сама Гермиона: подошла к нему и, решительно взяла его за руку. Тот от неожиданности чуть не подпрыгнул на месте, однако сохранил лицо и послушно пошел рядом с ней вверх по лестнице. В коридоре они встретили Риллу, но Гермиона отмахнулась от нее, и Малфой почему-то этому обрадовался. Почему, он и сам вряд ли смог бы объяснить. А еще, ему очень нравилось, что у него на плече доверчиво дремлет маленькая девочка, которая называла его сегодня «папой». Еще никто и никогда так к нему не относился, и это новое ощущение изрядно грело ему душу. Хотел бы я посмотреть на себя со стороны. Ни дать ни взять, заправский гриффиндорец. Со смеху можно помереть!
Вслед за Гермионой он вошел в голубую комнату, где зачарованный потолок изображал теперь звездную ночь.
— Спальня Наоми как раз за этой дверью, — кивком указала на неприметную створку Гермиона. — Не мог бы ты переодеть ее в пижаму и уложить в постель?
Она отпустила его руку и, потихоньку покачивая, осторожно положила Эванну на покрывало. От неожиданности подобной просьбы Драко сперва моргнул, а потом запоздало буркнул:
— Ладно.
Вошел в полутемное помещение и взмахнул палочкой. Вокруг разлилось яркое свечение. Малфой с любопытством осмотрелся. Комната Наоми оказалась в зеленых тонах, и ее потолок тоже был заколдован так, чтобы показывать ночное небо. Вдоль стен вереницей тянулись книжные полки, заставленные разноцветными детскими книжками. Драко вздохнул. «Копия своей матери, — подумалось ему. — Еще одна всезнайка подрастает». Он оглядел темно-зеленую отделку спальни, зеленое с серебром платье девочки и ухмыльнулся: — «Слизеринская всезнайка».
Подражая Гермионе, Малфой еще немного побаюкал Наоми, а потом осторожно уложил ее на маленькую кровать с балдахином. Та пошевелилась и облизнула губы, но глаз не открыла. До чего же ему не хотелось ее будить! Видит Мерлин, будь его воля, он ни за что не стал бы ее тревожить, но переодеть девочку все же стоило. В поисках подходящей пижамы Драко начал открывать один ящик комода за другим, и, через какое-то время, его старания увенчались успехом.
— Вообще-то я ожидал увидеть еще больше зеленого цвета, — пробормотал он, вытягивая из ящика маленькую голубую ночную рубашку. Глядя на спящую малышку, Драко в задумчивости почесал кончик носа и решительно присел на край кровати.
— Наоми, милая, проснись. Папа хочет, чтобы ты переоделась, — попросил он, пытаясь усадить девочку прямо. Получалось плохо и Малфой опасливо обернулся: менее всего на свете ему хотелось бы, чтоб Гермиона застала его в таком неловком положении. Он и так-то чувствовал себя довольно глупо, не хватало еще насмешек со стороны гриффиндорки.
А тут еще и Наоми закапризничала: захныкала и завертелась, как заводная кукла. Драко душераздирающе вздохнул и кое-как стянул с нее вечернее платье. Надел на девочку ночную рубашку и занялся ее туфлями и чулками. Затем накинул на нее одеяло, проверил, хорошо ли она укрыта, и надежно его подоткнул.
— Спокойной ночи, милая, — тихо прошептал Малфой и, порывисто наклонившись, поцеловал Наоми в лоб.
Приглушив свет волшебной палочкой, он снова вернулся в комнату Эванны и остановился как вкопанный: Гермиона стояла на коленях возле кроватки и поглаживала светлые кудри малышки. В спальне царил уютный полумрак и, увиденное им зрелище напомнило ему картины старых мастеров, которые он очень любил. Точнее, одну из них — мадонну Карло Маратти.* Затаив дыхание, Драко пораженно всматривался в сокурсницу и вряд ли мог дать себе отчет, почему не может оторвать от нее взгляд.
— Мама любит тебя, дорогая, — услышал он, как прошептала Гермиона, целуя девочку в лоб. После чего встала и повернула голову в его сторону. Каково же было его изумление, когда он увидел, что по щекам ее по-прежнему катятся слезы. «Нет-нет-нет! Только не это!» — мысленно взмолился Драко и, похоже, выражение его лица оказалось настолько выразительным, что Гермиона шмыгнула носом и вытерла глаза.
— Извини. Просто иногда я забываю, что они не настоящие, — объяснила она.
Драко вздрогнул. Он и сам на мгновение забыл, что на самом деле у него нет ни детей, ни жены. Похоже, мне действительно пора просыпаться. Иначе этот кошмарный сон окончательно сведет меня с ума.
— Угу, — кивнул он, не зная, что сказать.
Гермиона вздохнула и выпрямилась.
— И тем не менее, все это довольно забавно, не находишь? Ладно, идем на кухню. Твоя мама, должно быть, уже там. Просто посидим втроем, чаю выпьем.
Она внезапно рассмеялась, и, увидев недоуменный взгляд Драко, тряхнула головой:
— Похоже, из меня начинает вылезать миссис Уизли, — объяснила она, хихикая. Драко округлил глаза:
— Что?! В смысле? — переспросил он. О чем, черт возьми, идет речь?
— Это все чай, — улыбнулась Гермиона, чем привела Малфоя в еще большее замешательство. — Миссис Уизли считает, что чашка чаю — самое лучшее лекарство от всего на свете, и вот теперь пришел мой черед воспользоваться ее советом.
Драко пожал плечами. «Как же устал, — подумал он. — Нам обоим явно нужно поспать. Или, скорее, проснуться». Малфой махнул рукой и поплелся вслед за Гермионой. От всей этой неразберихи у него уже голова кругом шла.
***
Когда они вошли в кухню, вид Нарциссы Малфой, сидящей за маленьким столиком в домашнем халате, заставил Гермиону почувствовать себя почти счастливой. «Полнейшее безумие», как сказал бы Рон. Не думаю, что этот мир сна может еще чем-нибудь меня удивить. Не успела Грейнджер додумать эту мысль, как вспомнила, каким добрым и заботливым был вечером Драко. Беру свои слова обратно. Похоже, это уже произошло.
Отмахнувшись от двух домовиков, которые собрались ей помогать, она направилась к плите и поставила на огонь воду. Пока закипал чайник, Гермиона нашла в буфете несколько кружек и положила в каждую по пакетику чая.
— Драко, насколько я знаю, не пьет чай с сахаром, а вы, Нарциса? Положить вам несколько кусочков? — спросила она, совершенно не обращая внимания на то, каким ошалелым взглядом ее наградил Драко. «Мог бы и привыкнуть за столько лет», — подумала она. Миссис Малфой покачала головой, и Гермиона сняла воду с плиты. Она щедро наполнила кружки и взмахом волшебной палочки перенесла их на стол.
Без всяких церемоний плюхнувшись в кресло, сделала большой глоток чая и сказала: